Валерий Столыпин - Причудливые виражи

Попробовать всё, что возможно, даже то, чего нельзя, не оглядываясь на детей, на мужа. Мне нужна свобода, ничем не ограниченная самостоятельность. Извини. Это моя жизнь, и только я вольна ей распоряжаться.

— Может быть ты и права. Кто знает. Жизнь покажет, кто прав, кто виноват. Убийство ребёнка простить не смогу. Омерзительное состояние. Поверить не могу: люблю и ненавижу одновременно. Ты тут наговорила про меня гадостей, а ведь сама не веришь в то, что предъявляешь в качестве аргументов.

Я не ангел, в каждом из нас намешано чёрного и белого, но сейчас ты превзошла сама себя. Как жить с этим будешь? Пройдёт время, убитый тобой человечек покоя не даст, днями и ночами мерещиться будет. Вот кто тебе предъявит. Мало не покажется.

Не знаю, когда ты изменилась, когда стала беспощадным циником. Ведь полюбил я совсем другую женщину. Ты, сегодняшняя ты — не она.

Замечательную девушку, свою Оленьку, я всю жизнь буду помнить. Нашу странную любовь в съёмной комнате, застенчивость, переживания, мечты о любви и близости. Мы даже не понимали, что любовь задолго до первого поцелуя уже поселилась и жила в нас.

Первый в твоей и моей жизни секс. Та Оленька была божественно прекрасна. Очень жаль, что ты оказалась не настолько романтичной, чтобы понять — мы созданы для любви, друг для друга.

А ребёнок… наша Алёнушка… я буду помнить убитый тобой плод именно так…

Давай выпьем что ли. Поминки, всё же… двойные поминки. Сегодня мы хороним не рождённое дитя, и убитую любовь.

Не хочешь? А я выпью. Пусть земля будет ей пухом…

Витькины глаза наполнились слезами. Он в последний раз обнял свою Оленьку, точнее её жалкую тень, прижал к груди.

Сердце молчало.

— Что ты решила, кто уходит, кто остаётся? Остаётся, ни с чем… впрочем, это теперь не имеет значения, мы стали чужими…

.