Елена Сотникова - Обещаю тебя забыть (СИ)

рухнули, с работой тоже начались траблы, да и по деньгам оставаться там, учитывая мое тогдашнее положение, я просто не тянула.

Вернее, до родов еще как-то можно было продержаться, а вот после пришлось бы туго. Поэтому я и решила вернуться в глубинку, пока еще была возможность.

О своей беременности Стасу я так и не рассказала. Вначале была обижена, а потом стало поздно. О таком либо говорят сразу, либо молчат до гробовой доски. Тем более, как поведали мне наши общие знакомые, у бывшего тогда начались крупные проблемы в бизнесе, компанию лихорадило так, что она едва не обанкротилась, так что вряд ли ему было дело до ребенка, которого я носила под сердцем. До меня в целом.

А после я оборвала все ниточки, связывающие меня с прошлым, и запретила себе интересоваться жизнью Стаса. Точка должна была стать точкой, а не запятой. И я старалась не вспоминать о нем.

— Катюш, все в порядке? — замечает мое состояние Настя — коллега по работе.

— Что? Да, в порядке.

— Касатик не в духе, что ли? Или его гости тебя чем обидели? Ты чего такая бледная?

— Никто не обижал, Настюх. Просто голова разболелась.

— А, бывает, — сочувственно кивает она. — Ты, если что, скажи. Я подменю.

Я грустно улыбаюсь, подумывая на самом деле передать ей этот стол, но в этот момент девушку отвлекает администратор. На кухне какое-то ЧП, и требуется помощь.

В обычный день вряд ли кто-то по доброй воле согласится расстаться с жирным кушем в виде солидных чаевых от постоянного клиента, но сегодня не тот случай, чтобы думать о деньгах. И мне бы на самом деле попросить коллегу о помощи, но останавливает тот факт, что Юра уже видел меня здесь, а значит, прятаться поздно. И замена официантки проблему не решит: у Селезня из памяти наша встреча чудесным образом не сотрется. Поэтому натягиваем на лицо дежурную улыбку и идем работать.

На мое счастье, старый знакомый больше не обращает на меня внимания. У них кипят сугубо деловые разговоры про сроки строительства какого-то объекта и про финансирование из бюджета. Я немного выдыхаю. Ровно до того момента, пока мужчины не заканчивают с трапезой. Касатик поднимается, подзывая меня, собираясь расплатиться, но его останавливает Селезень. Забирает чек, шкатулку для денег и со слащавой улыбкой выводит меня из вип-зала.

— Цены у вас демократичные, мне нравится, — изучив бумагу, делится впечатлениями.

— Спасибо.

— А ты давно здесь? — обводит взглядом зал.

И я не понимаю сути его вопроса: он спрашивает о моем стаже в этом заведении или о прожитых годах в этом городе?

— Достаточно, — ухожу от прямого ответа.

— Замуж не вышла?

— А вы с личной целью интересуетесь?

— Помилуй, Катюш! У меня жена и двое ребятишек. Просто спросил, не чужая как-никак.

— И не родная, — обрываю его.

Он смотрит на меня странным взглядом, словно хочет то ли поспорить, то ли еще что-то спросить, но в итоге передумывает. Достает бумажник, отсчитывает купюры и кладет в шкатулку.

— Кто знает, как жизнь повернется, кто знает! — изрекает философски, хлопая приятельским жестом по плечу. — Всего хорошего, Катюш. Будет время — еще заглянем. Хорошо тут у вас, вкусно. И главное — душевно!

Он уходит, оставив после себя неприятную недосказанность. Что значит "заглянем"? С кем? С мэром? Или же со своим боссом? И что это за "кто знает, как жизнь повернется"? Что это вообще за чушь?!

— Ну? Чего? Сколько в этот раз? — подлетает сзади Настюха.

— Не знаю.

— Ну так считай!

Мы часто делимся друг с другом, сколько оставил тот или иной клиент. Бывает, что один и тот же человек одной из девчонок дает чисто на чай, а другой — на икорочку с маслом. Состоятельных людей не поймешь, а наш основной контингент — люди с деньгами. Заведение находится в историческом центре города, напротив администрация города, банки, солидные конторы — и никакой конкуренции, если не считать забегаловки, торгующие гамбургерами и газировкой.

Хозяину повезло: он застолбил это помещение, сделав из него конфетку, и работал на качество. Как итог — за десять лет это едва ли не самое престижное заведение, где часто обедают все сливки города.

Я пересчитываю купюры, оставленные Селезнем, и перевожу взгляд на любопытную мордаху Насти.

— Без чаевых.

— В смысле? Касатик и не оставил ничего? — смотрит неверяще.

— А расплачивался сегодня не он, — вылетает нервный --">