Хельга Франц - Послевкусие наших ошибок (СИ)

я к этому уже привыкла. Лавирую между ними, стараясь сгладить углы. Но сейчас…

Сейчас слишком мучительно…

Разворачиваюсь и аккуратно еду обратно домой.

К моменту как добираюсь до знакомой многоэтажки, Ярик засыпает в автокресле.

Отношу его на руках домой. Старшие семенят за мной. Как утята за своей мамочкой уткой.

Перекладываю уснувшего малыша в кроватку и, включив видеоняню, беру переносной блок с собой.

Помогаю раздеться Нике. Кирилл справляется сам. Укладываю старших, включаю им ночник и выхожу на кухню.

Я вымотана. Но почему-то, как только укачиваю детей, открывается второе дыхание. Срабатывает на автомате, как у собаки Павлова.

Мне надо успеть переделать миллион дел. Уборка, стирка, готовка…

Когда у тебя четырёхкомнатная квартира, это превращается в нескончаемое захватывающее всё твоё свободное время «приключение».

Димыч, мой супруг, давно предлагает нанять помощницу. А я всё тяну. Мне не хочется терпеть чужого человека в доме. Да и как-то совестно перекладывать свои семейные заботы на другого, когда сама — безработная домохозяйка.

Устаю ли я?

Безумно! Порой ложусь спать не чувствуя рук и ног. А иногда даже забываю раздеться. Просто прикладываюсь головой на секундочку к подушке (потому что надо же ещё посудомойку загрузить, поделку в садик доклеить, да и других сто пятьсот дел переделать) и вырубаюсь.

До самого утра…

Счастлива ли я?

Безмерно! Так как у меня самый замечательный и заботливый муж на свете. Который не смотря на восемь совместных лет до сих пор носит меня на руках. И дети, от взгляда на которых наворачиваются слёзы умиления и сердце трепещет от нежности.

Особенно трогают моменты, когда младший засыпает, прильнув к груди и причмокивая.

Достаточно просто вдохнуть этот сладкий молочный аромат, которым отличаются все грудные малыши, чтобы забыть о грусти и усталости.

Убрав все игрушки, запустив стиральную машину и прибравшись после ужина на кухне, я наконец захожу в гостиную, выключая верхний свет и оставляя лишь переливающуюся разноцветными огнями гирлянду на новогодней ёлке.

И вот сейчас наступило самое приятное для всех родителей время. Когда дети спят, и ты можешь позволить себе побыть в одиночестве. В тишине. Умиротворении. Перевести дыхание.

Просто присесть в гостиной на диван и тупо минут двадцать смотреть в противоположную стену, наслаждаясь этими бесценными мгновениями.

Устраиваюсь поудобнее. В голове пусто. Ни одной мысли. Хочу задержаться в этом состоянии…

Но в голове включается слайд-шоу из фото, присланных «сердобольным» анонимом.

В ресторане, где муж и незнакомка сидят за красиво сервированным столом, пьют вино, общаются.

В лифте, где створки уже начинают закрываться, но видно, как мужчина упираясь руками по обе стороны от головы женщины, пожирает её глазами, а она обнимает его под пальто. Не целуются, нет… но момент пойман довольно интимный. Так и хочется отвести взгляд от смущения.

Или как мой муж входит с ней же в номер.

Хочется выключить этот молчаливый диафильм, вот только где эта кнопка?

Эти кадры, наверное, отпечатались в моей памяти навечно.

Горечь от предательства оседает копотью в моих лёгких, не давая вздохнуть.

С натугой пытаюсь заглотнуть хоть чуточку кислорода. Получается плохо. С хрипами.

Как так получилось, что из счастливой и влюблённой до дрожи в ногах женщины, я превратилась в жалкую и пугливую тень?

У меня было всё! Любимый и любящий муж, красивые дети, безбедная жизнь. А теперь всё рушится. В одно мгновение.

Как карточный домик…

Фух… и нет больше счастья…

Одно предательство, и ты чувствуешь себя уязвимой, обворованной и незащищенной слабой ветошью.

Наша история была такой красивой. Мне завидовали все девочки на факультете. А я летала, не замечая злобных взглядов в спину и едких замечаний в курилках.

Сглазили…

Никогда в это не верила, а сейчас просто ищу хоть какое-то объяснение происходящему.

И, наверное, подсознательно по привычке стараюсь оправдать как-то мужа.

А надо ли это делать? А что вообще в таких ситуациях делают? Как себя ведут? Кто бы подсказал.

Иду в спальню. Включаю на ноутбуке белый шум, чтобы своими всхлипами не разбудить ребёнка.

Сворачиваюсь в улитку и срываюсь в горькие рыдания, позволяя хотя бы самую малость — жалость к --">