Екатерина Серебрякова - Дело №1

совпадение! У полиции нет никаких доказательств, их и не будет, потому что это не я. Меня выпустят и попросят прощения за доставленные неудобства. Я выйду и приглашу тебя на свидание.

Я не смогла сдержать улыбки и смешка. Ну это в самом деле было комично! Так и хочется сказать что-то вроде: «Два года назад ты уже приглашал меня к себе в постель, мне не понравилось».

Ох, посмотрела бы я, как у этого Казановы челюсть к ногам упала. Но нужно быть выше этого. К тому же мы здесь собрались не личную жизнь обсуждать.

— Стась, ну чего ты в самом деле? Я уверен, что ты понимаешь — это ошибка. Да, сейчас не лучший момент для знакомства, но ты мне понравилась. Может, сходим куда-нибудь, когда меня освободят?

— Нет, Сухарев, не сходим. А еще подобные вопросы полицейскому при исполнении, на пятнадцать суток по статье об оскорблении сотрудников правопорядка пойдешь.

— Какие же это оскорбления? — Лёня послушно зашел в камеру, повернулся лицом ко мне и взялся за решетку. — Это скорее комплименты. Есть статья о комплиментах сотруднику при исполнении?

Чтобы не продолжать разговор, я просто пропустила вопрос мимо ушей.

К обеду в участок подъехал Журавлев. Он обещал быть со всеми необходимыми бумагами, которые смогут послужить доказательством виновности подозреваемого.

Если таковых не найдется, держать его в изоляторе и дальше будет проблематично. Один звонок хорошему адвокату, и нас заставят выпустить Лёню за неимением веских доказательств.

— Стася, доброго денечка. Как дела?

— Все хорошо, Жень. Давай лучше по делу, — я махнула в сторону камеры, где подозреваемый ждал своего вердикта.

— А чего по делу? Остается гражданин с тобой до суда.

Из легких будто ударом выбили воздух. Что бы я там не думала, а не хотелось, чтобы Лёня оказался виновным. Теплилась какая-то надежда, что и впрямь произошла ошибка.

— Что ж так неаккуратно Вы, Леонид Александрович, финансовые махинации проворачивали? Даже не попытались следы подчистить. Черным по белому переводы всей суммы по частям на следующий день после кражи. Как обоснуете?

Журавлев передал за решетку какие-то бумаги, заверенные синей печатью, и на лице Лёни промелькнул легкий испуг.

Несколько раз он пересмотрел страницы, округляя глаза все сильнее и сильнее.

— Это… Это ерунда какая-то. Я ничего не переводил!

— Ну ты хоть какую-нибудь легенду придумай что ли. Бабушка на мороженку дала, родители помогли… Присяжные не поверят твоим невнятным заиканиям.

— Оформлять как положено? — тихо уточнила я.

— Конечно, Стась. В камерах, кстати, обработка от тараканов должна быть. Так что пусть пару дней тут побудет. Тебе ведь не мешает?

Я мотнула головой и ушла к своему столу.

После ухода Журавлева в участке стало тихо. Только из соседнего кабинета доносился звук работающего телевизора.

Лёня сидел, уперев лоб в колени. Я до сих пор не верила, что он и впрямь оказался преступником.

Конечно, частое употребление алкоголя, беспорядочные половые связи и отсутствие постоянной работы и не до такого людей доводят. Но он будто бы выглядел сейчас очень прилично: стильная прическа, хорошая одежда, манеры. Да и легенду какую-то сочинил о работе со стабильным доходом.

Я будто бы даже поверила ему на секундочку.

— Позвонить мне можно? — глухо произнес он ближе к обеду.

— Да, не запрещается. Ты сдавал телефон Журавлеву?

— Как же… Этот придурок повязал меня прямо у дома! Телефон из рук выбил, пакеты с продуктами отобрал и сюда. Не полиция, а беспредел.

— Аккуратнее с выражениями, — пригрозила я.

— Да я ж не о тебе, — Лёня отмахнулся. Выглядел он таким уставшим и потерянным, что я даже не решилась его поправлять. — Ты вроде хорошая, относишься по-человечески. Не то что эти двое….

— Просто воспитали меня так. Нужно хорошо обращаться с людьми, даже если они поступают с тобой иначе, — я протянула Лёне свой телефон и отошла от камеры на несколько шагов.

Боже, Стася, ты говоришь как обиженная тетка! Он же поступил со мной так, как я ему позволила. Я знала, что он уйдет на утро и никогда не вспомнит обо мне.

А то что забыл… Всякое бывает. Может быть, у него и впрямь было столько девушек, что помнить каждую физически невозможно!

— Да за что ты меня ненавидишь? Я не понимаю! Уже сутки на тебя смотрю. Налюбоваться не могу! И не могу вспомнить, чтобы где-то видел. Потому что не видел. Если бы видел, ни за что бы не --">