Энни Дайвер - Нет дыма без меня

пор и не поняла, как что-то могло оказаться важнее ее и ее искренних чувств. Слезы катятся по щекам, и я уже не знаю, отчего реву. Оттого, что так и не отпустила Егора вопреки всем убеждениям, ведь хватило одной встречи, чтобы сердце заныло, а тело потянулось еще в тот момент, пока он нес меня сюда. Оттого, что чуть не рассталась с жизнью, или оттого, что он бы меня не спас, если бы мы все же тогда не расстались. Хочу выть навзрыд. Тело бьет сумасшедшая дрожь: мне холодно и страшно, а еще чертовски обидно, потому что у Дымова в жизни все сложилось как нельзя лучше, а у меня… как получилось. Это меня после нашего расставания переломало и размололо в труху, это я собирала себя заново по кусочкам, пока он получал очередное звание и строил блестящую карьеру.

– Чего ревем, как будто подстрелили? – слышу голос пожилой женщины и поворачиваюсь к ней. Она смотрит на меня, оценивает, думая, сколько проблем я ей доставлю, потому что для нее я всего лишь работа. Качает головой, видя мои слезы, но своим вопросом она не осуждает, скорее, отвлекает мое внимание, и это работает. Меня ведь действительно не подстрелили. Я жива и почти невредима. Пара синяков сойдет за неделю, а с душевной болью мне не привыкать жить – ее во мне перманентным маркером Дымов нарисовал. Женщина в расстегнутом пальто, под которым виднеется медицинская форма, подходит ближе, прикладывает руку к моему лбу и качает головой. – Сейчас померишь температуру. А еще чай выпьешь, у меня в термосе травяной. Есть аллергия на что?

Отрицательно качаю головой, не понимая, чем вызван такой приступ доброты.

– Руки-ноги целые? – спрашивает, наливая в одноразовый стаканчик бледно-желтую горячую жижу, от которой приятно пахнет ромашкой и чабрецом.

– Целые. – Принимаю стакан из ее рук и тут же припадаю к нему, отпивая крохотными глотками чай. – Спасибо, – только и делаю, что успеваю благодарить всех, кто мне помогает.

Женщина кивает в ответ и, подхватив чемодан с красным крестом, уходит помогать остальным. Я снова одна, но с чаем в руках гораздо спокойнее. Страх сходит такими же волнами: сначала я понимаю, что опасность миновала, затем осознаю, что ничего страшного со мной не случилось, и только потом уверяюсь, что сейчас я в полной безопасности. Справлюсь. Я выжила, и это главное. Об остальном думать не стоит, это лишняя и ненужная информация, которая ничего, кроме новой грусти, не принесет. А мне сейчас нужны только положительные эмоции.

На дне белого пластикового стаканчика остается всего пара глотков, когда возвращается Дымов. Он уже в гражданском – в обычных джинсах и куртке, так что теперь я могу уловить все различия между Егором, которого я помню, и Егором нынешним. Он повзрослел и стал шире в плечах, даже, наверное, не только в них. Во взгляде больше серьезности, появилось несколько морщинок на лбу, да и в целом передо мной человек, отдаленно напоминающий первую влюбленность, но сердце отчего-то болезненно екает и ускоряет бег.

– Ты потеряла? – Он протягивает мне телефон. Я осматриваюсь, хлопаю по карманам и тут же хватаю мобильный, проверяя, есть ли пропущенные звонки.

Звонила только Оля, причем уже дважды, и написала с десяток эсэмэс. Нужно будет обязательно ей ответить, как только попрощаюсь с Дымовым и останусь одна обрабатывать весь сегодняшний день. Хотя нет. Оля, наверное, испереживалась вся. Она знает, куда именно я отправилась, и наверняка уже увидела новости, которые кто-то особо деятельный слил в городской канал.

– Мое, – улыбаюсь, испытывая невероятное облегчение. Я ведь даже не поняла, когда его потеряла. Просто выпал, а я не обратила внимания, потому что размеренно пила чай, а до этого восхищалась своим спасателем – хорошо, что мне не хватило смелости делать это вслух. – Еще раз спасибо.

– Не за что, – чеканит он и расправляет плечи, разминая твердые мышцы, которые даже под курткой легко вообразить. – Идти можешь? Моя машина тут недалеко, я отвезу тебя, только сначала надо заехать в часть, подписать все.

Облизываю губы испуганно и разглядываю остатки чая. Я не то что идти могу, я даже бежать способна, но только в противоположном от Егора направлении. Его вдруг очень много для меня становится, всего такого идеального и собранного, улыбающегося, но с серьезным взглядом. Нужно что-то ответить. Сказать, что я сама со всем справлюсь, ведь не только он стал сильным за то время, пока мы не виделись. Сделать вид, что он мне больше не --">