Ольга Ивановна Коротаева - Особенная для меня (СИ)

поцеловать своё сокровище, как Троцкая сухо заявила:

– Вы не забыли о совещании, Руслан Замирович? Если не ошибаюсь, оно начинается через четырнадцать минут.

– Совещание? – нахмурился мужчина. – Разве мы вчера не решили все вопросы?

Её брови сошлись на переносице, голос показался озадаченным:

– А решили?

В груди Бариева будто образовался клубок колючей проволоки. Губы сжались в твёрдую линию. Неужели он вновь попался на ту же удочку? Как мог забыть о событиях пятилетней давности?

– Видимо, нет, – рыкнул он и, откинув одеяло, поднялся.

Людмила резко отвернулась, будто видеть его обнажённым для неё противно. Сжав челюсти так, что в суставе неприятно хрустнуло, Руслан двинулся в сторону выхода.

– Стой! – она подорвалась с постели и, расставив руки, преградила ему путь. – Не выходи!

Её хрупкая фигурка в тонком батисте, обрисовывающем все соблазнительные изгибы, выглядела изящнее всем статуй греческих богинь вместе взятых. В груди заныло.

– Там… – Людмила отвела взгляд от его груди. – Мама. Увидит. Неправильно поймёт.

Каждое её слово будто вбивало раскалённый клинок в его грудь.

– Оденься, пожалуйста, – как-то обречённо попросила Троцкая.

Он вернулся и, собирая разбросанные по полу вещи, принялся молча натягивать их. Пока не пришло время надеть рубашку. Приподняв бровь, многозначительно посмотрел на девушку, и та вспыхнула, будто спичка. Покраснев, сжала ворот рубашки.

Руслан криво усмехнулся и натянул пиджак на голое тело.

– Дарю, – бросил ей прежде, чем покинуть двухкомнатную квартиру.

К слову сказать, дверь в комнату матери Людмилы оставалась закрытой. Но Бариеву было плевать. Он хлопнул входной так, что со старых стен посыпалась штукатурка. На улице мужчина замер, втягивая морозный воздух. Он и не подумал застегнуть пальто, желая остудить жар, пылающий в груди.

Троцкая снова сделала это.

Но если в прошлый раз он сбежал, то в этот раз готов сражаться. Избалованный юнец, зависимый от отца, каким Руслан был в прошлом, канул в небытие. Теперь Бариев самостоятельный обеспеченный мужчина, который сумеет добиться благосклонности желанной женщины несмотря ни на что.

Даже если Троцкая его не любит.

– Она будет моей, – поклялся себе Бариев.

***

Людмила

Стоило двери захлопнуться, проснулась мама.

– Людочка, – услышала я её слабый голос и метнулась к выходу.

Осознав, что едва не пошла в мужской рубашке на голое тело, ругнулась и поспешно переоделась в домашний халат. Вошла в пропахшую лекарствами комнату и, поздоровавшись, поправила подушку. У меня в груди всё переворачивалось от мысли, что мама что-то слышала ночью. А оттого, что я не помнила ничего, становилось ещё хуже.

– От тебя пахнет алкоголем, – заметила мама.

– Прости, я не успела почистить зубы, – подавая воду, повинилась я.

– Ты почему ещё дома? – заволновалась она. – Разве тебе не пора на работу?

«Если она у меня ещё есть».

Как же ужасно, что я ничего не помню!

Но вслух ничего не сказала. Улыбнулась:

– Вчера задержалась, поэтому сегодня можно прийти попозже. Я уже собираюсь. Кстати, раз так получилось, дождусь сиделку. Я давно хотела встретиться с ней.

– Давай я передам, что нужно, – заволновалась мама. – Ты наверное уже опаздываешь. Ты всегда торопишься.

Я с подозрением прищурилась:

– Она не придёт?

– Отпросилась погостить к дочери, – сдалась мама.

– Но от денег не отказалась, – скривилась я и решительно села. – Сегодня я побуду с тобой.

«Подожду. Либо вернётся память, либо мне расскажут, что было».

– Нет-нет, – ещё сильнее забеспокоилась она. – Не стоит нервировать Устиновых. Ты же знаешь, какая у Сергея дочка… Я справлюсь сама. Собирайся!

В конце концов она настояла на своём, и я неохотно отправилась в душ. Как ни хотелось спрятаться в раковине, мама права. Устиновы будут в ярости. Асида так точно. Ведь встреча с Бариевым в отеле явно не состоялась. И, если моя начальница знает, с кем Руслан провёл эту ночь…

Тут моя фантазия положила на стол заявление об уходе.

Что выкинет дважды брошенная женщина, представить было трудно. А я не могла себе позволить смену работы. Лишь здесь я получала достаточно, чтобы поддерживать маму.

– И почему он оказался именно у меня? – Я возвела глаза к полотку лифта, в котором ехала одна. – --">