Янина Логвин - Ненавистная жена

скажешь?

Да он и сам все знал. Не мог не знать. Последний год Кирилл нюхал героин и не стеснялся таскаться по гей-клубам. Мы не раз участвовали в совместных оргиях с фанатками, но я слышал, что он не брезговал и парнями. Ходила одна совсем гнилая история с его участием, но мне и собственного дерьма хватало за уши, чтобы копаться в чужом.

— Молчишь, Ярый? Боишься расстроить старика?

Старику было лет шестьдесят, и он походил на сухой, но жилистый хлыст, способный кого угодно рассечь надвое.

— Нет, просто не думаю, что мой ответ вам понравится.

Мужчина кивнул, вернулся к столу и затушил сигарету. Взяв в руки хрустальный графин, разлил водку в лафитные рюмки и подвинул мне тарелку с закусками.

— Пей, — приказал. — Помянем душу Кирилла. Моего единственного сына, которого я потерял, когда он еще был жив.

Мы выпили — я полностью, а Корнеев лишь пригубил и не отрывал от меня внимательного взгляда, пока я закусывал напиток лимоном.

Он ждал, я тоже не спешил задавать вопросы. Не в моем праве было торопить хозяина дома с разговором. Здесь я был гостем, с которым пока считались.

Но это пока. Я не питал иллюзий насчет того, что все может поменяться в одну секунду.

Интересно, изменилась бы моя участь три года назад, не будь мы давно знакомы? Я не раз возвращался мыслями к той ночи и всякий раз не находил ответ.

— Я помню тебя совсем мальчишкой, Ярослав, — неожиданно начал мужчина, словно наши мысли ментально пересеклись. — Тебе было одиннадцать, когда твоя тетка привезла тебя к деду и оставила. У тебя не было ничего, кроме ссадин на упрямом подбородке, соплей, намотанных на кулак, старых джинсов и рюкзака, но уже тогда ты был умен и дерзок. В твоих глазах можно было прочесть многое… — Корнеев помолчал. — Тогда ты еще не умел скрывать эмоции, как научился сейчас.

Ш-шух! Я мгновенно вернулся в прошлое. Рухнул в него, словно невидимая рука ударила в грудь и швырнула меня спиной в смердящую топь — ненавистную и ледяную. Скрытую от чужих глаз сегодняшним благополучием, которое я зубами вырвал у жизни, но прошлого не забыл.

***

Одинокое детство, бедная глубинка, жизнь с нелюбимой теткой и, наконец, точка невозврата — первая серьезная драка с ее новым мужем, который вдруг решил кулаками научить мальца, как правильно разговаривать со старшими.

Я был слабее его — сорокалетнего мужика, но точно не трусливее. Пробовал молчать, но пьяные тычки и насмешки «родителя» мало помогали делу. Тогда я сломал о мужика табуретку и выпрыгнул с балкона второго этажа. Угнал его машину — старый немецкий седан, и проехал всего пару километров, пока на скорости не слетел в овраг, только чудом отделавшись ссадинами.

Дальше была ночь в полицейском приемнике, зареванная тетка, привычно отвесившая оплеуху и обматерившая, дорога в большой город и незнакомый, еще нестарый человек, открывший дверь чужой квартиры.

Я не был уверен, что он мой дед. Он, скорее всего, тоже, но анализ на родство крови делать не стал. И не прогнал. Все документы на меня ему помог оформить его хозяин, у которого дед работал водителем — Корнеев Павел Юрьевич. Вот о том дне, когда дед привел меня за ухо сказать спасибо «большому человеку», мужчина передо мной и вспомнил…

Я ничего не знал о личной жизни Корнеева. Для всех она была за семью замками. В последующие годы видел его всего несколько раз, но дед не однажды настойчиво повторял, кому я обязан жизнью в этом городе, и я запомнил.

Да, сейчас, к своим двадцати восьми годам, я научился куда лучше владеть собой, разбираться в намеках и непроизнесенных словах, и прекрасно все понял.

Прямо сейчас хозяин дома еще раз дал мне понять, чем я ему обязан. И показал, что многим, если не всем!

Так какого черта он от меня хочет? Быстрее бы уже сказал. Ведь понимает, что я не стану изворачиваться, и не побегу отсюда, как крыса! Не скроюсь заграницей, иначе давно бы это сделал.

— Я все помню, Павел Юрьевич, — подтвердил его слова. — Все, поэтому я здесь.

Мне показалось или мужчина с облегчением выдохнул? Не показалось. Взявшись рукой за графин, снова наполнил водкой рюмки до края и кивнул:

— Это хорошо, Ярослав, потому что у меня к тебе предложение. Личное. И касается оно моей семьи. — Корнеев прищурил взгляд и остро сверкнул стальными глазами. — Но, само собой, когда обо всем узнаешь, ты можешь отказаться.

Ха! Он меня за идиота держит? Или проверяет?

Нет, скорее всего --">