Ирина Тигиева - Миллионер и я

— хмыкнул он, скользнул по мне взглядом и нахмурился. — Она ведь не успела сказать ничего дурного? 

— Та дрянь, испачкавшая моё платье? — я опустила глаза на пятно. — Нет, не успела. Но только не говори, что веришь в подобную чепуху! 

— В сглаз? Конечно, нет! — заверил он, но тут же кашлянул. — Немного. А ты?

— В «сглаз», который может наслать пустоголовая, накачанная силиконом курица вроде той, точно нет! 

Константинидис рассмеялся, мне показалось, немного смущённо, и покосился на постель.

— Ну а мы здесь суеверны и всячески стараемся отвратить зло. 

Я проследила за его взглядом и слабо икнула. Широкая, утопающая в подушках постель под воздушным балдахином была буквально засыпана крупными алыми лепестками, миндалём и монетками. 

— Это всё для благополучия и обеспечения потомством, — пояснил супруг. — Тётушка Фофи хотела ещё, чтобы по постели покатался ребёнок — мальчик.

— Обязательно мальчик? — не удержалась я. — А если покатать по постели девочку?

— Тогда, говорят, первой девочка и родится, — Константинидис явно не заметил издёвки в моём голосе. 

Качнув головой, я, прихрамывая, подошла к кровати. Если просто стряхну всё на пол, это будет считаться неуважением к чужой культуре?

Глава 22

На прикроватном столике лежала моя свадебная расшитая кристаллами сумочка и сотовый — последний раз видела их на праздничном столе внизу и с тех пор уже и думать про них забыла.

— Мои вещи... это ты распорядился? — полуобернулась к супругу, подошедшему ко мне со спины, и чуть вздрогнула, почувствовав на плечах его ладони.

— Да, — прошептал Константинидис в мои волосы. — Только не бросайся сейчас к сотовому, ладно?

Ещё мгновение — и его ладони скользнули под невесомую ткань моего платья, губы коснулись обнажённого плеча и, рывком обернувшись, я оторопело выпалила:

— Ты что?!

На лице супруга отразилось крайнее изумление.

— В смысле, что?

— Ты ведь не собираешься? — я глянула на кровать и снова на него. — Такого уговора не было!

— Не думал, что об этом нужно договариваться... — кажется, благоверный приходил во всё большее недоумение. — Мы ведь теперь женаты, и...

— Понарошку! — перебила его я.

— Ну, не совсем понарошку. Священник был настоящий и церковь — тоже. На нас обоих настоящие кольца. Что до остального... мы ведь уже были в одной постели, когда вообще друг друга не знали, так почему бы не повторить? Тем более, что о той ночи у меня — никаких воспоминаний! — неуверенно улыбнувшись, он опять качнулся ко мне. — По-моему, это нужно исправить...

— А тебе не кажется странным, что ты вообще ничего не помнишь? — снова отступила я. — Или с тобой такое часто бывает?

— Вообще не было — до того раза. Но всё когда-то случается впервые.

— Или не случается.

Пожалуй, самое время рассказать супругу правду о «той ночи». Мне нужно, чтобы он в меня влюбился, и, наверное, его желание затащить меня на миндаль, монетки и лепестки — неплохой задел на будущее, но... сейчас я к этому просто не готова.

— Что ты имеешь в виду? — брови Константинидиса сошлись на переносице.

— Ты был настолько пьян, что не держался на ногах, не говоря ни о чём другом! — выплеснула я. — Никакой «одной постели» не было — где бы мы там уместились? И никакой «той ночи» — тоже. Единственное, что нас «объединило» тогда — мы оба уснули, а утром оба проснулись!

— Ты соврала мне?! — глаза супруга потемнели. — Что мы... а мы не...

— Нет. Ты сам так решил! Я собиралась тебя переубедить, но ты сильно меня задел и...

— ...поэтому ты позволила мне думать, будто я провёл ночь не пойми с кем и изменил моей невесте?!

— Опять это «не пойми с кем»! — разозлилась я. — Именно за такое свинское отношение к человеку, о котором ничего не знаешь, ты и поплатился! Что до невесты, она была занята! Я видела её с каким-то типом, когда шла к катеру, в котором ты мирно выводил ночные трели!

— Я не храплю! — возмутился Константинидис.

— Правда? Я думала, мой катер неисправен, когда возвращалась на Крит, а ты не-храпел на заднем сидении!

— Уму непостижимо, просто невозможно! — Константинидис стиснул пальцами виски. — Я радовался, что избавился от Эвелины, а на самом деле связался с ещё худшей...

— Не смей сравнивать меня с этой безмозглой... порнаи[1], слепленной в пластической клинике! — вконец рассвирепела я. — Я не просила тебя приставать ко мне в ресторане Тео, не просила --">