Анастасия Пырченкова - Выбери меня, девочка

тем, что творит другая ладонь, это ощущается как приговор.

Он не целует, сразу втягивает в себя кожу в месте, где бьется мой сошедший с ума пульс, и этого хватает, чтобы желание окончательно потеснило разум и волю. Лишило последних остатков сопротивления. И когда ягодиц касается твердая горячая плоть, оставляя на коже липкий след, я только теснее прижимаюсь к лежащему за моей спиной.

Где-то на задворках разума все-таки мелькает последняя мысль, что я должна прекратить. Но это слишком далеко и не важно. Забывается под натиском уверенных толчков мужских пальцев в меня и нового поцелуя-укуса. Захлебываюсь в ощущениях все более растущего удовольствия. Вот-вот погребет под собой. Вместе с тяжестью чужого веса на мне, когда Ильяс переворачивается и вынуждает лечь на живот меня. Я сама приподнимаю бедра, чтобы ему было удобнее продолжать свои ласки, в которых я сейчас нуждаюсь, как наркоман в новой дозе.

Ильяс стаскивает с меня футболку свободной рукой и что-то шепчет на грузинском, но я едва разбираю. Слишком громко стучит в висках пульс. Громче него только мои стоны, которые я больше не в силах сдерживать. А ему и того мало. Он ускоряет свои движения во мне, и все, что я могу, это подаваться навстречу его действиям, уткнувшись лицом в подушку, и задыхаться от растущего во всем теле напряжения. Мышцы сводит, пальцы на ногах поджимаются, и когда Ильяс помимо всего прочего давит на клитор, так нужно и правильно, меня наизнанку выворачивает в тот же миг. Острая волна удовольствия выгибает меня навстречу горячему телу за спиной, внутренние мышцы начинают сжиматься вокруг мужских пальцев так интенсивно, что перед глазами темнеет на мгновение. До звона в ушах.

И не сразу я понимаю, что звон — это не звон вовсе. Точнее не тот, который можно ожидать. Входной звонок. Кто-то пришел. Так не вовремя. И вместе с тем меня как ледяной водой окатывает, возвращая в реальность, где я лежу под мужчиной абсолютно голая, а он собирается завершить начатое.

— Нет! — выкрикиваю, подаваясь резко вперед.

Ударяюсь макушкой в стену впереди, но плевать.

Я уже достаточно пришла в себя, чтобы осознавать все свое грехопадение и стремиться предотвратить его окончание.

Конечно, мужчина не доволен таким поворотом.

За спиной слышится хлопок и тьму спальни озаряет тусклый свет ночника откуда-то сбоку. И все бы ничего, но это не мой ночник, не моя спальня, и я нахожусь совсем не у себя дома.

Ой, мама…

Глава 2

Сижу. Смотрю в черные глаза мужчины и прям чувствую, как меня заливает краской стыда и смущения от воспоминаний о том, что еще недавно происходило между нами. Ноющее ощущение между ног от недополученного удовольствия усугубляет мое состояние. Как и не утихающая жажда в ответном взоре наравне с непроходящим стояком. На который я очень старалась не пялиться.

Старалась.

Но взгляд позорно нет-нет, да съезжал вниз.

Никогда прежде не видела голых мужчин.

А посмотреть было на что. И без его возбуждения.

Широкие плечи, сильные руки, прокачанные грудные мышцы, рельефный пресс…

И да, взгляд опять против воли уткнулся туда, где все большое и твердое.

Да блин!

Сколько можно?

Туда пялиться…

Вот только я не решаюсь попросить Ильяса прикрыться. Как и не прошу подать мне лежащую рядом с ним футболку, которую он с меня успел стащить чуть раньше, или слезть с одеяла и позволить мне в него завернуться. Почему-то кажется, если заговорю, все станет только хуже. Вот и молчу. В какой-то момент не выдерживаю, первая опускаю взгляд. Смотрю на свои ладони, а в голове назойливо бьется мысль о том, что лучше бы не было этого звонка. Глядишь, я бы потом проснулась и не вспомнила ни о чем, приняв реальность за сон.

Глупая мысль.

Такое за сон точно принять не получилось бы. Как не получалось сейчас. Настойчивая трель звонка тому лишнее подтверждение. Не знаю, кто там столь яро рвался в квартиру, но Ильяс не спешил идти открывать гостю дверь.

Сидел, угрюмо смотрел на меня, до хруста сжимая-разжимая покоящиеся на коленях кулаки, и явно думал что-то нехорошее. Хотя я вроде как ни в чем особо не провинилась, если так подумать. Просто слишком неадекватно среагировала на его действия спросонья.

В конце концов, меня до него раньше не соблазнял никто никогда.

Наверное, можно на этом фоне простить мое легкомыслие.

Ведь можно, правда?

Или стоит признать официально свое грехопадение?

Я --">