Алина Голд - Погода моей души

такая же ситуация и бабушка мечется, не зная куда бежать и кого просить о помощи. Я думала, что бабушка боится мне ответить на телефон, так как они уже едут в машине скорой помощи. Я испугалась…И довела себя до того, что начала думать о самом худшем. Закрывшись в женской раздевалке, я ревела и бесконечно набирала бабушкин номер телефона и слышала только самые длинные на свете гудки ПИИИИ-ПИИИИ-ПИИИИ. На раз пятнадцатый набор номера, я услышала счастливое и беззаботное «Алло». Оно отдавалось в моей голове эхом. На следующем ее «Алло» я, не подав виду, что испугалась, начала расспрашивать как у них дела, чем занимаются и где они, стараясь, как можно быстрей насытиться информацией и перестать волноваться. Ком в горле стал уходить, я почувствовала душевное облегчение и спокойствие. В моей душе минуту назад происходил ураган чувств и эмоций, а сейчас как будто все тучи рассосались и теплые лучи солнца ласкали мое тело. Те двадцать минут моей жизни показались самыми ужасными. Именно в такие моменты переживания приходит осознание того, что на самом деле твоя жизнь – это ничто, по сравнению с той жизнью, которая сейчас бегает, играет с ровесниками, радостно смеясь и даже не подозревая, что мама была на грани разорвать этот мир на мелкие кусочки и уничтожить все качели этого мира.

Третий вызов

эмоциональный смерч

Это был эмоционально тяжелый вызов.

Шел второй год моей работы в Службе-112. Я гордилась своей работой, так как чувствовала, что являюсь частью чего-то большего. Мы помогали спасать жизни и это неоднократно подтверждалось от обратной связи граждан, которых когда-то вытащили из-под завала, забрали с отколовшейся от берега льдины, плывшей по течению, спасли котенка, забравшего на высокое дерево (как правило это благодарные бабули) и т.д. В те времена я не ходила, я летала. У меня было чувство удовлетворения от работы и коллектива, бытовые дела шли в гору. Произошла смена жилья, сделали ремонт, о котором я всегда мечтала. В общем все было отлично.

В один из своих дежурств я принимаю вызов от молодой девушки. Я слышу в гарнитуре только ее тихий плачь. Пытаясь выяснить что случилось, она только повторяла слова «Мамочка, мамочка, не умирай» Мамуля тебе помогут, слышишь меня!? Помогут». Сколько бы я не пыталась кричать в гарнитуру, что б девушка меня услышала, но все безуспешно. Я решаюсь сбросить вызов и перезвонить самой, решив, что мелодия на телефоне ее отвлечет. И Аллилуя! Моя теория сработала. Девушкой этой оказалась двенадцатилетней девочкой Соней, которая пришла со школы и увидела, что мама не привычно зелено-синего цвета. Она пыталась привести маму в чувство самостоятельно, думая, что это просто обморок. Ранее она не видела ее в таком состоянии. Когда она поняла, что все ее попытки тщетны, она набрала заветный номер «112», так как где-то по телевизору услышала, что там спасают жизни. Первые ее слова, которые были адресованы мне это «Спасите мою маму». Она спокойно назвала мне адрес, фамилию мамы и попросила не отключаться, так как ей было очень страшно. К моему глубокому сожалению, по долгу службы я не могла с ней долго разговаривать, так как на линии уже висело шесть вызовов от других людей, которым нужна была помощь. Я переключила ее на психолога и дальше с ней продолжила работу моя коллега.

В моей душе творилось нечто не понятное. Я принимала последующие вызовы, но постоянно думала о той девочке и ее маме. Каждую минуту заглядывала в карточку происшествия, что б увидеть, что отписывает в ней скорая по ходу реагирования. Я неоднократно подходила к коллеге, которая общалась с Соней, спрашивая, как она. Коллега, понимая меня, махала головой, что все хорошо. Через 6 минут я увидела в карточке, что скорая приехала. Соня, подтвердив это отключилась от разговора с психологом. Я ждала очередной отписки скорой. И вот, через 8 минут нам перезвонила фельдшер скорой помощи и попросила вызвать полицию, для констатации смерти. В карточке написали «смерть до приезда бригады скорой помощи». Честно я не ожидала. Я надеялась на то, что все-таки ее мама выкарабкается. Но увы судьба злодейка, забрала маму двенадцатилетней Сони.

Тем днем, мы всем коллективом прониклись к Сонечке, а я как-то по-особенному. Хотелось сделать для ребенка, хоть что-то. Позвонив ей после того как увидели, что маму увезли, я услышала хладнокровное «Алло», без чувств и эмоций, но наполненный боли и житейской несправедливостью. Я представилась ей как специалист --">