Лика П. - Вынужденный

на то, как соединяются наши тела. Почти весь выходит, а потом снова таранит меня и это вырывает из меня мучительно страстные стоны. Ускоряется, а потом снова мучает, доводя до исступления, до стонов, которые усиливают мое желание кончить, но он не позволяет… оттягивает наш оргазм и всегда так, чтобы мы кончили вместе. Держит крепко меня, зафиксировав руками, и снова врезается своими бедрами в мои, до шлепков наших тел, еще и еще… Еще немного и…

– Ал… Ал… я скоро…

– Давай, моя лебедь… кончай… – и только он сказал, как я почувствовала первую волну оргазма… я издала протяжный стон…

– А-а-а-а-а… – и Алан вместе со мной кончил, сквозь его зубы прорывались короткие рычащие звуки острого оргазма.

– Каждый раз с тобой так… не устаю… всегда хочу тебя. Ты прелесть, лебедь, – сказал и поцеловал меня в лопатку. – Моя нежная-нежная лебедь, – выйдя из меня, перевернул на спину и лег рядом, а я чувствовала, как его сперма стекала по внутренней стороне бедра. На этот раз я предохраняюсь, думаю, рано нам рожать второго, пока не окончу университет.

– Иди ко мне ближе.

Я придвинулась, мы так и лежали, молча, восстанавливая свое дыхание.

– Готова ко второму раунду?

Я посмотрела на него, думала, он шутит, а оказывается, что нет.

– Нет, Алан, не готова…

– Да, детка…

– Нет, – и рванула из постели, но он так резко перенес свое тело в мою сторону и выбросил руку, ухватив меня за лодыжку. И я взвизгнула, как всегда от неожиданности.

– Куда это ты, милая женушка, собралась? А как же супружеский долг?

Говорит, а сам подтягивает меня к себе. Мне и смешно, и досадно, что не получилось перехитрить его.

– Я выполнила супружеский долг, мой дорогой муж. Что с твоей памятью? Только что выполнила. Забыл? А-а-а… я поняла, это возрастное, ну ладно, не расстраивайся, – уже сквозь смех, говорю ему. Резко перевернул меня на лопатки и навис надо мной.

– Да… нелегко тебе, молодой, приходится с мужем-стариком, совсем ничего не помню. Надо бы память освежить, давай по новой начнем, раздвинь ножки, – с хитрым прищуром говорит.

– Не-а… и не подумаю… – смеялась я.

– А так? – и он припал своим чувственным ртом к моей груди и стал терзать мой сосок.

– Это же запрещенный прием, – говорю ему, зарываясь в его волосы своими пальцами…

Утром за завтраком обсуждали с Аланом, куда лучше полететь. А он кормил из ложечки дочку и умилялся, вытирая остатки еды салфеткой. Глядя на эту картину, всегда думаю, что меня отец тоже так кормил… наверное, не всегда же он был занятой. Я часто думаю, что он откуда-то сверху смотрит на свою внучку и также умиляется, как и Алан. Я в полной мере могу сказать своему отцу «спасибо». Трудности мы с Аланом пережили, пусть это будет притирка, которую мы оба прошли и полюбили друг друга, родив замечательного ребенка. Алан – замечательный папа и прекрасный любящий муж, которого я люблю и это взаимно – я знаю.

– Юля… ты о чем задумалась?

– Да так, ни о чем…

– Угу, правильно… я тебя люблю, лебедь моя… никогда и никого, только тебя и нашего ребенка. Мой мир состоит из вас двоих, запомни это. Я никогда не говорил вслух, но сейчас хочу сказать… твоему отцу, «спасибо» за дочь и за жену.

– Спасибо, мой родной, я счастлива, что ты мой муж.

– Ну, так выбрала куда?

– Эм… да… вот сюда, – и ткнула пальцем в журнал…

КОНЕЦ

--">