Вероника Лесневская - Сыночек в награду. Подари мне любовь

нужны эти показательные семейные ужины? Точно не нам с Владиком.

– Пока, ба, – машет сынулька ручкой, а с нее слетает несколько крупинок земли.

Вот неудача! Еще как назло Игорь это замечает. Чернеет от злости, многозначительно кивает на чертов ковер. И, подав матери руку, наконец-то уводит ее из дома. А с меня будто кандалы слетают, на душе становится спокойнее.

– Так, Владюша, маленький ты хулиган, будешь теперь мне помогать! – играю строгость, а он прижимается ко мне, обезоруживая.

– Д-да, – соглашается.

И действительно, хвостиком следует за мной на протяжении всего времени, пока я убираю со стола. Лепечет что-то на своем детском языке, порой о бабушке вспоминает. Единственной. Других нет.

Устав за весь день, послушно идет в кроватку, когда я прошу. И засыпает на первых нотах колыбельной. Наклонившись к его личику, я смахиваю темную, с необычным пепельным оттенком, челочку и целую его в лобик.

Бесшумно закрываю дверь детской и спускаюсь в холл, чтобы дождаться мужа. Опять с мамой косточки мне перемывают. Интересно, а по поводу теста ДНК она в курсе? Наверное. У Игоря от нее нет секретов.

Дожидаясь мужа, я от нечего делать вывожу узоры на салфетке. Линии сходятся в абстрактное изображение, напоминающее чье-то лицо. Похожее на Владика, но грустное. Раньше я много рисовала, а в период беременности самостоятельно расписала аэрографом одну из стен в детской. Но после родов Игорь осадил мои порывы, потребовав "не заниматься фигней, а следить за домом".

Несмотря на неудавшийся ужин и ссору, я все равно чувствую себя счастливой. И верю в лучшее. Ровно до того момента, как возвращается муж.

– Не спится, когда совесть не чиста? – ухмыляется он и небрежно скидывает обувь.

Шатко стоит на ногах и, сделав пару нетвердых шагов в моем направлении, опирается о косяк двери. По привычке, выработанной годами и отточенной до совершенства, подхожу к нему, чтобы чмокнуть в щеку, забрать пиджак и…

– Что молчишь? – больно хватает меня за запястье. И впивается в мое лицо мутным взглядом. В нем столько ненависти, что по всему телу проходит дрожь. – Смеешь мне так нагло в глаза смотреть?

– Игорь, тебе не следовало садиться пьяным за руль, – отзываюсь с беспокойством, почувствовав характерное амбре.

– Если бы что-то случилось со мной, вы с подкидышем унаследовали бы все мое имущество. Ты ведь этого хочешь? – бросает обвиняюще.

– Твоя мать сделала бы все, чтобы не допустить этого. Она и сейчас нашей жизнью верховодит. Даже бизнес ты ей доверил, – напоминаю ему. – В случае чего она просто раздавит меня, и ты прекрасно это знаешь. И не смей называть нашего сына подкидышем, – высвободив руку, яростно толкаю мужа в грудь.

Все, что касается Владика, пробуждает во мне дикую фурию. Я готова любого загрызть за своего ребенка. Даже любимого мужчину.

– Нашего? – прыскает он злым смехом. – И хватает же наглости врать, предательница! Права была мама насчет тебя, зря я ее тогда не послушал и женился на тебе, – окидывает пренебрежительным взглядом.

В моей голове мгновенно складывается пазл: в очередной раз свекровь на меня наговорила что-то. Она изначально была против «сиротки из общаги», сыну прочила дочь одного из своих богатых партнеров. Но Игорь все-таки сделал мне предложение, и тогда Елена Евгеньевна сменила гнев на милость и вызвалась лично организовать свадьбу. Она поддерживала нас, когда стал известен диагноз ее сына. Чуть ли не пылинки с меня сдувала за то, что я согласилась на ЭКО. Я наивно верила, что победила наша любовь, но сейчас… Не понимаю, что происходит.

Собираюсь молча уйти, чтобы не выслушивать несправедливые оскорбления.

– Мы недоговорили, – сильная хватка сжимает плечо. А перед глазами возникает телефон мужа с открытой почтой.

И развернутый документ.

– Это что? – тычет мне в лицо результат теста ДНК.

Вижу имена мужа и сына. И итог. Отрицательный.

– Ошибка, – растерянно выдыхаю, протягивая руку к телефону.

Несколько раз перечитываю заключение, а потом перевожу непонимающий взгляд на Игоря:

– Мы же ЭКО делали. Ты лично присутствовал в тот день. И мама твоя с врачами договаривалась, – пожимаю плечами, а сама трясусь от нервов. – Как?

– И мне интересно, как? – рычит на меня с необузданным гневом. – Попытка провалилась, и ты решила проблему на стороне? А я ведь с первого дня чувствовал, что ребенок не мой, – сокрушается так, будто я последняя стерва и --">