Маша Малиновская - Училка и медведь

едва ли не начинает качать. Да ещё и на каблуках таких. А потом в груди обжигает болью и злостью так сильно, что дыхание перехватывает. Я разворачиваюсь, хлопаю в ладоши и торжественно объявляю:

– Совет да любовь!

А потом, до крови закусив щёку изнутри, чтобы не разрыдаться прямо при них, вылетаю из кабинки.

Я слышу, что Коля зовёт меня, пробирается в толпе, пытаясь догнать. Но кукиш ему! Пошёл ко всем чертям!

– Карина! - он догоняет меня в конце пролёта, расталкивая людей, и хватает за локоть, а я дёргаюсь и оступаюсь, но не падаю.

Меня подхватывает кто-то очень большой. Подняв глаза вижу, что это тот самый медведь, с которым сидел Макарский, тот, который наблюдал мой стриптиз всего каких-то двадцать минут назад.

Я хватаю здоровилу под руку и вонзаю ему ногти в кожу предплечья.

– Проблемы? - басит дровосек, когда Колька замирает рядом.

Коля игнорирует вопрос и снова пытается ухватить меня за руку, а я ещё сильнее впиваюсь ногтями в руку мужчины. Не хочу! Не буду разговаривать с предателем!

– Эй, я спросил, у тебя проблемы? - отцепляет подчёркнуто аккуратно, но абсолютно без усилий руку моего мужа от рукава моего платья.

– Это моя жена! Нам надо поговорить!

– Белочка, тебе надо? - переводит взгляд на меня, а я отрицательно мотаю головой, делая вид, что совершенно не знаю мужчину, что пристаёт ко мне.

Рыжий здоровяк всё понимает, он на идиота, конечно же, не похож. Но подыгрывает.

– Ей не надо. Вали, - коротко отрезает опешевшему Коле, а потом, приобняв меня за плечи, уводит в свою кабинку.

2

Просыпаюсь я на Катюхином диване с мутными воспоминаниями прошедшего вечера и огромной дырой в груди. Сама Катя спит рядом, свернувшись в клубочек.

Мне даже шевелиться не хочется. Болит всё: голова, ноги, спина, но больше всего болит душа. Поверить в то, что я увидела, сложно. Коля, мой любимый муж, мой Коляша… изменил мне. И, судя по всему, не в первый раз.

Да ещё и с кем! С Наумовой - моей одноклассницей и подругой детства, с которой за одной партой столько лет просидели, с которой на первую дискотеку ходили, первый алкоголь попробовали.

Глаза начинает щипать, но я и не собираюсь сдерживать слёзы. В такой ситуации мне положено плакать.

Катя громко вздыхает во сне, ерзает, а потом открывает глаза. Сморгнув сон, переворачивается на бок и молча смотрит на меня. А я на неё. Говорить ничего сейчас не хочется - сил нет. Я лучше буду выпускать боль маленькими порциями, по чуть-чуть. А если сейчас развоюсь Катьке, так плотину всю разом прорвёт - потом себя по кусочкам будет сложно собрать.

– Пить хочешь? - предлагает Катя.

– Нет, - шепчу севшим голосом в ответ.

– А чего хочешь?

– Сдохнуть.

План с по чуть-чуть начинает давать трещину, и я непроизвольно всхлипываю, не могу удержать слёзы, и они начинают скатываться, образовывая на подушке мокрое пятно.

– Карина…

Моя Катька, а точнее Екатерина Валерьевна Зайченко - моя коллега и подруга. Милая, заботливая и просто замечательная подруга. Она и сама сейчас в непростой ситуации с этим Макарским, который решил, что может протянуть свои когтистые лапы к простой учительнице, которой и деться от такого напора некуда. Но несмотря на её собственные проблемы, я вижу, что Кате не плевать на меня.

– Кать, - сглатываю новую порцию слёз и размазываю влагу по щеке, окрашенную в не смытую вчера тушь, - какой он козёл. Коля.

И рассказываю ей всё, что вчера увидела. О двойном предательстве, которое вчера для меня открылось. Катерина слушает, не перебивая, я вижу, что она тоже в шоке, не ожидала такого от моего Кольки.

Не моего уже.

– Никуда он не уехал, Кать, ни в какую командировку. Вместо этого трахал мою подружку детства. Вот так.

Это “вот так”, произнесённое вслух, становится точкой и для меня самой в осознании произошедшего.

Не буду я, Коленька, сопли по тебе всю жизнь размазывать. Хрен тебе моржовый, понял?

Но эмоции просто так внутри не запереть, и я сдерживать их больше не могу. Меня прорывает бурным потоком слёз и рыданий. Я просто закрываю ладонями лицо и плачу громко и протяжно.

Просто обидно мне. Ну прошла любовь - скажи, разбежимся. Но предавать-то зачем? А я, дура, противозачаточные пить бросила, ребёночка мы хотели. Как хорошо, что не зацепилось, иначе бы что сейчас делала?

Катя обнимает меня за плечи и так и лежит рядом, пока меня не начинает отпускать. Жаль, что со слезами не всегда удаётся от --">