Татьяна Михаль - Данте

– Для меня важна светлая память сестры, и никто из вас ублюдков не смеет её касаться. Любой, кто вякнет о ней – сдохнет в луже собственной крови с распоротым брюхом.

Ярость вновь пронизывает мои внутренности, пылая знакомым огнём, который уничтожил почти всё светлое во мне, превратив душу в выжженную землю.

– Ты псих, Данте, – с жалостливой ненавистью произносит зек. – Ты здесь не просидишь и десятка лет, как тебя кончат.

Я смеюсь на его слова и говорю цитатой:

– Я не был мертв, и жив я не был тоже.*** Поэтому… я буду только рад…

– Ты уже всех заебал своей одой! – рявкает другой зек.

– Ода – это торжественная песня. «Божественная комедия» Алигьери – это поэма.

Зек сплюнул.

Возможно, сейчас в камере произошла бы драка.

Но вмешался случай.

В камеру входит надзиратель и бросает небрежно:

– Данилов! На выход! К тебе посетитель!

Бросаю предупреждающий взгляд на сокамерников и следую за надзирателем.

Перед выходом из блока, он надевает на меня наручники и ведёт в зал свиданий.

Кто мог ко мне прийти – не знаю.

Для приезда матушки и отца – слишком рано. Мне позволено видеться с ними лишь раз в месяц.

Кроме них я никого не жду. И никто не придёт.

После обвинения в убийстве, от меня отвернулись все – церковь, друзья, родственники. Остались только мать да отец.

Меня привели в серое, безликое помещение.

Занял место на неудобном твёрдом стуле.

Охранник перестегнул на мне наручники – приковал их к столу.

Да, особо опасные преступники не имеют возможности нормально общаться с гостями.

Охранник вышел, оставив меня одного.

Это что-то новенькое.

Охрана никогда не покидает комнату свидания. Один всегда стоит на посту.

Я замер, ожидая дальнейшего развития событий. Ждать пришлось недолго.

Открылась дверь напротив и в помещение вошёл незнакомец.

Высокий незнакомец. Его крупная фигура облачена во всё чёрное от кончиков элегантных туфель до идеально скроенного костюма, подчёркивающего широкие плечи.

На крепком запястье – дорогие часы.

Этот человек не выглядел представителем закона. Это был не адвокат. Не прокурор, не мент, даже не судья.

Он выглядел как человек, прекрасно знающий, что такое криминал.

Он выглядел как криминальный авторитет.

Он без спешки опустился на стул напротив, внимательно глядя мне в глаза.

Его лицо – жёсткое. Взгляд – суровый, тяжёлый.

Я не спешил задавать вопросы и узнавать, кто он и какого хера ему от меня понадобилось.

Мужчина заговорил первым:

– Здравствуй, Денис. Или лучше, Данте? Ты меня пока не знаешь. Моё имя – Шведов Олег Викторович. Можешь обращаться ко мне просто Швед.

– И что понадобилось просто Шведу от заключённого? – хмыкаю я.

Уголки губ его дёрнулись, и он ответил:

– Хочу заполучить тебя в свою команду, Данте. С тебя – беспрекословное выполнение моих приказов. С меня – свобода, деньги и новая жизнь. Что скажешь?

– Скажу, что ты знаешь, где выход, Швед, – отвечаю ему с кривой усмешкой.

– Знаю. И хочу, чтобы ты тоже оказался на той стороне, – произносит он. – Я наслышан о тебе. Кое-кто мне рассказал, что в тюрьме оказался человек, которому здесь не место. Я прочитал твоё дело…

Я стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Но Швед проигнорировал мою ярость. Он продолжил:

– Тебе нечего терять. По твоим глазам вижу. Но что бы сказала твоя сестра, Данте?

– Умолкни, – прорычал я.

– Хорошо, – пожимает он плечами. – Тебе плевать на себя. А что насчёт твоих несчастных родителей?

– Слушай, отвали, – говорю ему злобно.

– Ты ведь не в курсе, что твоим отцу и матери пришлось сменить место жительства? Тебе никто не рассказал, что их затравили соседи? Что подростки забрасывали и исписывали их дом, забор… нехорошими словами?

Я не позволил ни единому движению выдать, насколько сильно его слова сковали мне горло.

Матушка словом не обмолвилась об этом.

Но правду ли говорит этот Швед?

– Спроси сам, когда они приедут к тебе, – говорит он, глядя мне в глаза.

Я прищурился, глядя на него, и сжал крепче кулаки, желая немедленно схватить этого мерзавца, заявившегося ко мне, словно он хозяин жизни и рассказывающий, что мне следует делать.

Он склонился ближе ко мне и твёрдым тоном заявил:

– Мне нужны верные и сильные люди, Данте. Тебе нужна новая жизнь. Отпусти прошлое и начни всё заново.

– Почему я должен тебе верить?