Софи Вирго - В ожидании тебя (СИ)

тебе обратное, — а дальше все, мы срываемся на красный, вступая в опасную игру. Он грубо целует меня, подхватывая под попку и несет к кровати.

— Артем, подожди, прошу, — странно, шла с этой целью сюда, а в итоге боюсь. Боюсь всего.

— Тшш, мышонок, я тебя люблю и сделаю все, чтобы мы были счастливы, дай мне шанс. — и новый поцелуй, который уносит в нирвану.

Страсть быстро охватывает нас, и одежда слетает слишком быстро. Его хаотичные движения заставляют мой мозг отключиться, выпуская наужу все животные инстинкты. Нагота меня смущает, и он это чувствует, но похоже не понимает истинной причины смущения. Он исследует мое тело своими губами, а у мня внутри все скручивается, желая его. Я не могу бездействовать и подставляюсь под его ласки, и каждый раз, когда он возвращается к моим губам, я могу погладить его шевелюру, которая колется из-за короткой длины.

Слова здесь излишни, только наше тяжелое дыхание сейчас уместно и стоны блаженства. Я не думала, что это может быть так прекрасно. Очередной поцелуй и я чувствую резкую боль. Вскрикиваю ему в губы и разорвав поцелуй утыкаюсь в его плечо, а из глаз идут слезы. Он замер, словно не верит в произошедшее.

Глава 18

— Почему ты мне не сказала, что вы с этим, Матвеем кажется, не зашли так далеко? Да и как черт возьми ты семь лет умудрялась себя хранить?

Он был изнеможен как физически, так и эмоционально, впрочем, как и я. Крепко держал меня на себе, боясь, что убегу. А я не могла пошевелиться. Он забрал меня всю и без остатка. Я не знаю, как смогу сбежать от него, ведь теперь он меня точно найдет. Я это чувствую, где-то там, внутри, глубоко-глубоко.

— Мил? — он выдернул меня из мыслей.

— Прости, задумалась. Мы с ним не так давно вместе. Он ухаживал за мной примерно полгода, — он немного заворочался, и я поняла, что ему все же неприятен разговор, но сам спросил, так что пусть терпит. — Два месяца назад я все же сдалась и мы начали встречаться. Меня похоже тянет на плохих парней. Карма видимо. Он не торопил меня, и дальше легких поцелуев у нас пока не заходило.

— Я бы столько не смог… — мне показалось, он сказал это немного надломлено.

— Знаю. — почти шепотом отвечаю ему, желая таким образом успокоить.

— Мил? — он сказал это тихо и тревожно, что я подняла на него взгляд и лежала подбородком на татуированной груди, водя пальчиком по очертаниям города.

— М?

— Ты понимаешь, что я тебя не отпущу? — он так это сказал, что я поверила.

Он невесомо гладил мои волосы, отчего стало тепло внутри.

— Я знаю…

Он притянул меня ближе и жадно поцеловал. Блуждал руками по оголённой спине, а потом и вовсе накрыл меня своим мощным телом, удобно устраиваясь для продолжения наших взрослых шалостей. Поцелуи, рваные вздохи вперемешку со стонами пропитали эту квартиру впервые, я это чувствовала. Он отдавался мне с такой силой и любовью, что сердце разрывало в клочья, и я понимала, какую ошибку тогда совершила, сбежав от него. Может у нас ничего бы этого не было, но он прав, мы потеряли семь лет и все из-за меня.

— Ты чего? — остановившись в своих бешеных толчках, он окутал мое лицо своими ладонями и поцелуями начал собирать слезы.

— Я дура, Артем, полная дура. Почему мы были такими глупыми? Почему не доверились тогда друг другу? Почему я такая трусиха? Зачем я сомневалась в тебе, в себе, в нас? Зачем?

Я почувствовала, как истерика начала окутывать меня, как страх начал оплетать меня своими холодными руками, распространяя по телу импульсы душевной боли.

— Тише, успокойся. Я не дал тебе уверенности, а на тебя слишком много всего свалилось. Я должен был плюнуть на все еще тогда, когда ты пришла в участок и спасла мою шкуру. Просто взять и забрать домой, а не отпускать. Я люблю тебя, мышонок, и всегда буду любить, не смей сомневаться в этом.

— Поцелуй меня.

Долго упрашивать его не пришлось. Он быстро нашел мои губы своими, и я потерялась. Он действовал на меня как самое лучшее успокоительного, после приема которого тоже хотелось спать.

Утро наступило неожиданно, когда я услышала позвякивание посуды. Сев в постели, я прекрасно понимала, что вчера произошло. Белые просты были ужасно скомканы, а вторая подушка сиротливо смотрела на меня. Но ее хозяин быстро появился в комнате с подносом в руках.

— Доброе утро, мышонок. — почему-то от этого прозвища на душе потеплело.

— Доброе. — он расположился --">