Артем Опарин - Двое

автобуса, – еле заметная улыбка выдавала ее. По паре было видно, что буквально несколько минут назад они очень сильно повздорили.

Спустя несколько секунд моих наблюдений он со злобным, покрасневшим от гнева лицом начал кричать, совмещая в своей речи все существующие ругательства – их было легко прочитать по губам. Девушка даже не шелохнулась, продолжая разглядывать происходящее по ту сторону окна. Через несколько минут она заметила случайного соглядатая их ссоры и перевела свой хмурый взгляд на меня. Я непроизвольно улыбнулся, пытаясь хоть немного развеселить ее, но моя попытка не удалась.

«Нет так нет» – подумал я, отвернулся и, закрыв глаза, стал вслушиваться в стучащие по крыше капли дождя. «Как же глупо тратить совместное время на ругань. Неужели откровенный разговор дает хуже результат? Хотя я же ни капли не лучше: редко перехожу на крик, слишком часто обижаюсь на мелочи и никогда не могу быть откровенным».

Размышления завели меня в запутанный лабиринт, из которого даже Ариадна не смогла бы вытащить. В центре лабиринта, куда неотступно вели все пути, проходил киносеанс ссор и обид, где в главных ролях снимались я и моя первая любовь. пригласил посмотреть Как обычно поссорившись, мы разбегались по домам и не виделись несколько дней, но потом один из нас все равно делал первый шаг к примирению. И сейчас ко мне приходит осознание того, скольких неприятных эпизодов можно было избежать, если бы не моё эго, требующие отстаивать свою мнимую правоту. Все могло быть совсем по-другому, если бы я просто мог поговорить, рассказав все, что меня тревожит, рассказать всю правду – но в те времена любой откровенный разговор внушал мне страха больше, чем Готэмская летучая мышь мелкой уличной шпане города. В последнее время я все чаще задумываюсь: если бы была возможность, отмотал бы я киноленту своей жизни назад? Хотел бы я вновь пережить те моменты, внося правки?

Погруженный в свой мир, думая о действиях, которые хотел бы исправить, я чуть не проехал свою остановку: прослушал объявление ее названия. Вовремя опомнившись, я вскочил с места и, растолкав стоящих рядом людей, буквально выпрыгнул из автобуса. Мой высококлассный артистизм был удостоен массы критических замечаний от пассажиров, которых я случайно потревожил. Водитель закрыл двери и автобус двинулся дальше по маршруту, я проводил его взглядом до ближайшего поворота. Я оглядел себя, боясь, что испачкался, но, к счастью, мое пальто и брюки были в порядке. Затем мои ноги, будто запрограммированные, повели меня на набережную, на которой я так часто бывал раньше. Выйдя на нее, я медленно, вкушая всю прелесть дождя, побрел вдоль нее.

Обычно многолюдная набережная сейчас была пуста из-за ливня. Из парка, находящимся по левую руку, доносились невыносимые крики ворон. Они свили гнезда на невысоких деревьях и распугивали прохожих. И я вспомнил, как их карканье мешало мне придаваться упоению при чтении «Преступления и наказания», когда нужно было убить лишние пару часов – в тот день нас слишком рано освободили в школе, а репетиторство начиналось только через несколько часов. Однако не все так просто было для моих пернатых друзей: мой интерес к книге превозмог все горести чтения на улице, среди которых не только вороньи возгласы, но и промозглая октябрьская погода. Четко помню, что тогда чертовы вороны сильно напоминали мне гарпий, которые изматывали самоубийц в лесу – тогда мысль показалось мне остроумной. Я отвернулся и пошел дальше.

Издалека уже виднелось мое любимое место в городе – скамья, находящаяся на овраге, с которого открывается вид на протекающую через весь город реку. От дороги скамья скрыта несколькими деревьями, которые будто нарочно посажены там для защиты, для создания чувства уединения у сидящего человека. Наверное, это самое живописное место моего угрюмого города. Подойдя немного ближе, я удивился, увидев силуэт девушки, сидящей на той самой скамье.

«Стоит ли?» – засомневался я, остановившись. Мне не очень хотелось нарушать ее одиночество, но я все-таки приехал с другого конца города. К тому же во мне бушевало какое-то чувство собственности к этому месту, будто оно принадлежало мне. Поэтому, избавившись от любого рода сомнений, я твердой поступью подошел. Стоя уже рядом с девушкой, вся моя решимость сбежала, как вор, увидевший полицию. К счастью, дрожь в коленях подстегнула меня, ибо я мог просто упасть – как бы это было позорно.

Я робко --">