Светлана Шульга - Не бойся темноты

мокрый кошачий «пятачок».

– Теперь он, ты, я и никаких страхов. Отныне всё будет иначе! Правда, Матраскин?

Напеваю веселую песенку на французском и пританцовываю. Вот привязалась эта песня, откуда я её знаю?

Глава 2. Лампочки, свечи, яблоки

Свет на кухне нервно вибрирует. Надеюсь, это не от того, что я взяла слишком высокую ноту!

Две лампочки чихают, одновременно начинают болезненно мигать, раскаляются и разлетаются на мелкие колючие осколки. Матраскин, который только что тёрся о мои домашние носки облезлым от старости левым боком, отскакивает со сноровкой молодого гепарда и приземляется прямо на кресло-качалку с криком обезьяны-ревуна.

Кресло заваливается под тяжестью толстячка, накрывая его с головой.

– Чёрт, да что ж такое… Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Терпеть не могу, когда в доме не работают лампочки. Все лампочки должны работать, до самых мелких в торшерах и бра.

Спасаю замурованное креслом животное. Путаюсь в шнурках, накидываю тёплую ветровку. Тороплюсь, тревожусь, но щурюсь от внутренней улыбки.

Сегодня всё не как всегда. Сегодняшний вечер обещает быть одним из самых лучших наших с тобой вечеров.

Тону в волнах мурашек. Может быть, они от солнца? Нет. Так заканчивается каждое воспоминание, которое связано с тобой.

– Привет, односельчане! – звонко бросаю через забор, словно теннисный мячик, своим шумным соседям Кире и Стасу. В ответ не прилетает ничего, кроме недобрых взглядов.

С одной стороны в ограду нашего дома упирается вечнозелёными лапами край соснового леса. С другой слышится долгая тишина и несколько раз в год, когда наши визиты совпадают с гостеванием эмоциональной соседской парочки – постоянные дрязги.

В моменты особенно жарких заварушек ты садишься записывать бурные диалоги.

– Тихо, тихо, Мышь! Ты слышала только что очередной шедевр устного речевого жанра.

– Тебя не учили тому, что подслушивать нехорошо?

– Кто сказал, что подслушиваю? Я не подслушиваю. Я списываю фактуру.

И ты включаешь диктофон, вслушиваешься и записываешь их, как смачный бразильский сериал, где один из героев – вечно таскающийся мачо-ловелас дон Педро, а героиня – вечно недовольная, ревнивая и влюблённая донна Матильда.

На самом деле дона Педро зовут Стас, а донну Матильду – Кира, но чаще – Сучка.

Как только они приезжают в свой огромный особняк, который и дачей-то назвать язык не поворачивается, жди увлекательного действа и готовь попкорн.

Недолго мы наслаждались тишиной. Снова у нас появляется возможность сидеть на веранде и со страстью охотников до сцен и эмоций ловить каждый новый поворот в аудиосериале под названием «Кипучие страсти донны Матильды и дона Педро».

Несколько дней назад, когда мы перебрались сюда, большинство дачных домов тоскливо смотрели на улицы с нечастыми прохожими. Они и сейчас провожают меня такими же печальными пустыми глазами-окнами, как и оставленные собаки и кошки.

По дороге к рынку и магазину наблюдаю их.

Забытые животные то там, то тут лежат, свернувшись калачиком, вдоль дороги, и вытягивают острые мордочки в мою сторону. Это уже ритуал: когда иду куда-то, всегда прихватываю с собой угощение.

Размашисто шагаю по направлению к магазину через вымершие перекрёстки.

Спешу и повторяю про себя, словно заговор: «Лампочки, свечи и соль для мяса. И яблоки. Лампочки, свечи и соль для мяса. И яблоки».

В кармане, как пойманная живая рыба, трепещется телефон на виброзвонке. Кто там ещё?!

– На-а-а-ди-и-ин, ты сегодня решила всё-таки меня достать, – смеюсь в ответ на: «Ми-и-и-иш, только не бросай опять трубку!» – Сори, я очень торопилась.

– Мишь, не бросай трубку, и я тут стою и долблюсь как дятел. Открывай.

– Никого нет дома.

– Мишель, бросай свой ТЮЗ. Открывай, и ты помнишь про Ольгу Витальевну?

– Как я могу забыть про Ольгу Витальевну, когда ты мне напоминаешь о ней с завидным постоянством.

– Постоянство – основа добродетели.

– Но не в этом мире.

– Не заговаривай мне зубы. Ты помнишь про Ольгу Витальевну?

– Да, да, да и ещё сто раз да.

– Фуф! Отлегло. Мишь, и главное – ты можешь мне наконец-то открыть? Стою у твоих ворот. Прохладно.

Нет, пожалуйста, не сегодня. И уже выдаю в трубку полуправду:

– Отлично, предупреждать, значит, не надо было. Надин, прости, но тебе придётся поцеловать закрытые двери и комбек домой.

– Ты серьёзно? А предупреждать?

– Это она мне говорит! Это я хочу спросить – а предупреждать?

– Ладно, прощу, если --">