Диана Рымарь - ( Не ) мой ребенок

кивает.

Снова сажусь на свое место. Осторожно наливаю в стеклянные стаканы вишневый компот, один пододвигаю мужу, второй себе.

Антон берет стакан, опрокидывает в рот, выпивает все до капли. Снова морщится.

Тут же начинаю беспокоиться. Положила мало сахара? Попались плохие вишни? Недостаточно насыщенный? Или, наоборот, чересчур?

— Я просил сливовый компот, — говорит он похоронным голосом. — Неужели ты настолько тупая, что даже не можешь запомнить, какой компот я просил?

Нервно сглатываю, мысленно воскрешаю в памяти присланные мне сегодня в мессенджер инструкции по поводу ужина. Он указал вишневый компот! Я помню, еще расстроилась по этому поводу. Осенью какие вишни? Пришлось покупать заморозку, а Антон любит напитки из свежих фруктов.

— Но ты просил вишневый… Я сейчас проверю твое сообщение, по-моему…

— Ты будешь со мной спорить? — перебивает он и буравит меня строгим взглядом.

Тут-то мне делается совсем нехорошо. Незаметно даже для самой себя пригибаю голову, готовлюсь к разносу.

— Пока я вкалываю на работе, — громогласно начинает он, — у тебя лишь одна задача — держать дом в чистоте и готовить ужин. Но ты даже с этим не справляешься. Что мне с тобой делать…

Ну почему, почему он подмечает одни лишь недочеты? Я и близко не идеальная хозяйка, я это точно знаю. Но мог бы он хоть один единственный раз заметить мои старания? Я ведь полдня на этот ужин убила!

Вижу, как его рука тянется к тарелке с хлебом, хотя рядом с ним на салфетке лежит кусок. Он собирается швырнуть тарелку в меня? Потираю плечо, на котором еще не зажил синяк после прошлого раза, когда я умудрилась взбесить мужа.

— Прости меня, Антон, я постараюсь быть внимательнее… — шепчу чуть не плача.

Наблюдаю за тем, как его рука возвращается назад, выдыхаю.

— Цени, какой я терпеливый… — цедит он и сам наливает себе еще компота.

Ценю.

Молча.

С виноватым видом.

Наблюдаю за тем, как муж выпивает очередной стакан, третий, кажется. Режет стейк, кладет в рот. С удовольствием жует, ест с аппетитом. Зато у меня аппетит пропадает напрочь.

Во все глаза слежу за тем, как его взгляд соловеет, веки будто тяжелеют.

— Что-то я устал… — тянет Антон. — Переработал, наверное…

Он кладет по обеим сторонам тарелки столовые приборы, а потом вдруг падает лицом прямо в стейк.

Замираю на месте, разглядывая его голову, покоящуюся на тарелке. Считаю до шестидесяти. Минута — нормальное время, чтобы убедиться, что не подскочит, так?

Дольше не выдерживаю, подхожу к нему близко-близко, убеждаюсь — спит.

Еще бы ему не спать. Я растолкла в его компот столько снотворного, что усыпит и слона. Это его не убьет, хотя жаль. Но проспит Антон долго, если повезет, больше суток.

Убеждаю себя уйти по-тихому. Просто развернуться и уйти. Сумка уже собрана, деньги из мужниной заначки украдены, документы сложены.

Да вот какая засада — по-тихому никак не могу.

Стою над ним вдруг начинаю кричать:

— Козел ты, Горцев! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу…

А потом беру сотейник с красным соусом, густо пахнущий чесноком и кинзой, и выливаю содержимое Антону на голову.

Правой щекой он лежит на стейке, а левая вся в соусе. Красота!

Хватаю тарелку с салатом и вываливаю содержимое на Антона.

— Вот тебе, свинья! Обожрись!

Теперь голову мужа украшают ломтики помидоров, листья салата. Мне смешно и жутко смотреть открывшуюся передо мной нелепую картину. Это сделала я? Правда?

Страшно представить, как он будет зол, когда проснется. Ну, после такого мне точно пора бежать.

Глава 2. Побег

Мира

Прежде чем уйти из дома, быстро переодеваюсь.

На улице противный осенний дождь, да и путь мой лежит в далекую холодную столицу, поэтому натягиваю джинсы, толстовку и теплую куртку. Стягиваю волосы в хвост, прячу под шапку. Несмотря на то что на улице стремительно темнеет, напяливаю на лицо здоровенные солнцезащитные очки. Крашу губы чересчур яркой, совершенно неподходящей мне помадой. Вытаскиваю из шкафа заранее приготовленный рюкзак и выхожу из дома.

А что? Яркая помада и очки — нормальный способ маскировки. Люди запомнят лишь их, а остальные детали моей внешности не отложатся у них в памяти. Это я так надеюсь, конечно. Мне надо, чтобы меня узнали как можно меньше людей, еще лучше — никто.

На вокзал не иду.

У нас городок хоть и маленький, а все же камеры там есть. Не так давно я лично это проверила. --">