Алина Островская - Киллер

сплетенную с иронией, подталкивая к сути дела.

— А я вот выпью, — щёлкает пальцами надрессированной официантке, тут же исчезнувшей в дверном проёме ложи. Этот меланхоличный взгляд и легкая ленца в движениях мне хорошо знакомы. Как и желание выпить, излить душу. Так бывает, когда берёшь на себя роль Бога, решая кто достаточно истоптал эту бренную землю, и уже может отправиться в лучший из миров. Но…

— Я киллер, а не психолог.

— Ты мне нравишься, парень, — сотрясает указательным пальцем воздух, — есть в тебе стержень что ли. А знаешь, — встряхивает швейцарские золотые часы на запястье, — мы с тобой чем-то похожи, — глоток из запотевшего стакана, долго держит во рту, втянув вовнутрь щеки и кивая головой, как заведённый, — мы оба идём по трупам. Берём грех на душу во имя собственного блага…

— И не священник, — кидаю нетерпеливый взгляд, на завозившуюся у стола официантку, та вспыхивает багрянцем и спешно покидает ложу. Глупо с его стороны не скрывать своих намерений нанять меня.

Некоторое время смотрит мне в глаза с сумасшедшей улыбкой на устах и нездоровым блеском в прищуренных глазах:

— Как звать-то тебя?

— Первое правило: никаких имён.

Он смеётся, допивая алкоголь из стакана.

— Ты определённо мне нравишься, — скользящим движением толкает конверт с деньгами и свернутый листок в мою сторону, — пересчитаешь?

— Надо?

Замираю с конвертом в руках, наполовину заткнутым во внутренний карман куртки. Вместо ответа та же лихорадочная улыбка. Нужно быть полным идиотом, чтобы обмануть убийцу, не так ли? Заталкиваю пухлый конверт до конца, если обманул — пренепременно выплатит премию.

— Здесь адрес, пароль для отключения охраны, ключ и время, в которое Она должна вернуться домой, — оторвал взгляд от помятого листка и пластиковой карты, используемой вместо традиционной связки ключей, переводя на заказчика. Челюсти плотно сжаты до противного скрежета. Ослабил узел галстука на шее и промокнул испарину, выступившую на узком лбу у кромки, завивающихся каштановых волос.

— Фотография?

— Кроме неё там никого не бывает. Не ошибёшься.

Пробежался глазами по корявым буквам на бумаге и чиркнул колесиком зажигалки.

— Что ты делаешь?

— Второе правило: никаких улик.

— А если забудешь информацию?

— Седьмая Авеню, квартира 112, код охраны: 3780024591, будет дома около десяти вечера, — озвучиваю вслух его каракули, отправляя в пепельницу остаток догорающей бумаги.

— Недурно.

Слитным стремительным движением поднялся с дивана, направляясь к выходу.

— И ещё кое-что…, - притормозил в проёме, оглядываясь через плечо. — Пусть это выглядит как самоубийство.

— Разумеется, — сдержанно кивнул.

Покидал ресторан с неприятным привкусом горечи во рту. Возникла к этому мажору какая-то стойкая антипатия, совладать с которой стало чем-то трудноисполнимым. Прежде не замечал за собой порывов оценить человеческие качества заказчика, из меня, мягко говоря, хреновый жюри в этом вопросе. Но, в этот раз, мое хладнокровие отчего-то запротестовало, а шестое чувство коварно нашептывало те догадки, что лихо строил руководящий центр.

Этот ублюдок заказал собственную жену. Я уверен в своём предположении на 99,9 %. Причин для развода может быть столько же, сколько звёзд на небе, но чем она заслужила смерть я упорно не понимал. Партнёры по бизнесу и конкуренты, бывшие лучшие друзья, любовницы и любовники — все были, а вот жена — впервые. Должно быть она законченная стерва, если муж не придумал ничего лучше, кроме как избавиться от неё навсегда.

Несколько раз чиркнул зажигалкой, пламя которой моментально тухло от порывов осеннего колкого ветра, гонимого с залива. С третьей попытки все же закурил, прикрывая едва колышущийся огонёк ладонью. Никотин растекался по венам, вытесняя собой густое напряжение, слепленное из доброй пригоршни кортизола.

Не забывай о третьем правиле, Глеб: никаких подробностей. Не твоего ума дело что между ними произошло, главное — это пухлый конверт, согревающий сердце.

Точно.

Три простых правила, беспрекословное соблюдение которых, гарантировало успех. Дисциплина, в этом вопросе, не имела морального права хромать.

Взглянул на тяжелое хмурое небо, угрожающе нависшие над Манхэттеном. Дождю быть. В подтверждение громыхнул гром, придавая ускорения редким прохожим. Неподалёку зелёной вывеской светил Старбакс, --">