Дмитрий Александрович Дармостук - Эмилия

новостей и твой единственный собеседник на данный момент-это твоя когда-то самая большая любовь-твоя Эмилия. Вы вместе переживаете за жизнь Элли и никак не можете уснуть. Она пишет тебе и напоминает, что когда-то у неё были проблемы с дыханием. В любой момент она могла начать задыхаться, но при тебе этого так никогда и не было. Она пишет "Так вот". Ты звонишь ей и несколько минут слышишь лишь эти страшные звуки. И хоть теперь она тебе никем не является, ты начинаешь сильно за неё переживать. Ты говоришь ей, что делать. Говоришь, чтобы она успокоилась и старалась дышать ровно. Чтобы любым способом она вышла к людям и дала им телефон. Наконец, ты слышишь голос. Голос другой девушки. Она берёт телефон и выясняется, что это её подруга и она знает, что делать. Спустя время эта девушка набирает тебя и говорит, что успокоила Эмилию, но её приступы скорее всего связаны с нашими душевными разговорами и нашим прошлым. Она несколько раз просит тебя не говорить с ней ни о чём, кроме Элли. Но ты не можешь. Когда Эмилия вновь звонит тебе и начинает вести с тобой разговор о прошлом, ты начинаешь поддерживать этот разговор. В эту секунду вы вдвоём, забыв о целом мире, счастливы. Вы окончательно поняли для себя, что считаете друг друга хорошими людьми и что ненависти между вами больше нет. Вы вспоминаете самые милые и самые личные моменты вашей когда-то невероятной любви. Она спрашивает, что ты чувствовал, когда вы были вместе и ты отвечаешь, что это была любовь, что ты считал её самой лучшей в этом мире, ты чувствуешь её улыбку после этих слов. Она говорит, что гордится тобой, а ты говоришь, что веришь в неё и в то, что она будет сильной, несмотря ни на что, но во время разговора она вновь начинает задыхаться. После этого ты сидишь и понимаешь, что была искра. Что в какую-то секунду вы оба хотели любить друг друга до конца жизни, но ты боишься, что конец настанет слишком быстро и пишешь ей прямо, что вы не можете продолжать общение. Ты смотришь на фотографии Элли, сделанные тобой вечером в том парке. Ты звонишь в больницу в надежде узнать хоть что-то, но они не отвечают. Ты пишешь девушке, с которой когда-то хотел переспать, что работает в больнице, может ли она узнать, что с Элли, но та говорит, что это преступление и она не может ничего разглашать. Наконец, поступает новость, что она пришла в себя и идёт на поправку. Спустя время, Элли пишет тебе и спрашивает, зачем ты предпринял действия. Потом она говорит, что соврала тебе и что ничего к тебе не чувствовала, и что теперь вам будет тяжело быть друзьями. А нет, постойте. Это она скажет только спустя почти сутки. Сейчас ты думаешь, что она говорила правду, но разве всё это имеет значение, когда в тебе уже перевернулся целый мир? Теперь ты пишешь эти строки, так как сам не способен сказать этого. Сказать, что ты любишь свою родную Эмилию. Ты понимаешь, что это может убить её. Ты понимаешь, что вам нельзя приближаться друг к другу. Ты просто пишешь эти строки, думая, какой бы красивой фразой закончить этот рассказ. Ты же, блять, писатель. Писатель, которого способен сломать один телефонный разговор. Писатель, которому через 5 часов вставать на физически тяжёлую работу, на которую ты ходишь, чтобы прийти к своей цели. Писатель, который сейчас допишет эти строки, выложит это в соцсеть и скинет нескольким людям, но ни в коем случае не Элли и не Эмилии. Ты выложишь это в надежде, что они прочтут, но не спросят ничего про эти откровения. Или же ты надеешься, что они этого не прочтут. В любом случае, стоит придумать оправдание. Сейчас ты допьёшь бокал дорогого виски и докуришь сигарету из точно такой же пачки, что когда-то подарил одной девочке на день рождения, но всё равно не сможешь уснуть. Что ж, пора. --">