Юлия Валериевна Рябинина - Эта девочка моя

Как только за женщиной закрывается дверь, достаю из-под подушки телефон, набираю номер Андрея…

Секунда…

Две…

И вдруг слышу в динамике длинные гудки.

У меня замирает сердце. Виски тут же сдавливает тисками распирающее желание услышать его голос…

Но неожиданно… я слышу мелодию телефона за дверью… она звучит в унисон с гудками в динамике…

У меня перехватывает дыхание.

За дверью ОН?! Неужели за дверью Андрей? Не могу поверить.

Сбрасываю вызов и мелодия за дверью замолкает…

Минута тянется невыносимо долго. Мне кажется, еще немного и я задохнусь от нехватки воздуха.

Мое тело вытянулось, как струна, когда дверная ручка повернулась и … дверь отъехала в сторону, впустила в палату… Блонди.

Глава 20

– А как по-твоему у меня оказался его телефон? – щурит глаза Блонди.

– Не знаю? Может ты его обманула?

Боже, какую глупость сморозила? Как она могла обмануть взрослого парня?

– Послушай меня, Олеся, – голос Блонди делается сладким, тягучим, как патока.

Ух ты, она даже мое имя знает? Удивительно.

– Ты же любишь Андрея, правда? – опускаю глаза.

Попала в точку. Люблю. Да, люблю, но обиды на него сейчас почему-то больше.

– Вижу по глазам, что любишь. Уж мне-то не знать. Я когда встретила Эрнеста тоже в него с первого взгляда влюбилась, да так крепко, что пришлось у подруги его отбить, – сжимает в одну тонкую полоску свои пухлые губы Блонди.

– И зачем мне это знать? – приподнимаю брови, облизываю свои потрескавшиеся губы.

– Это я говорю к тому, что ради любви даже дружбой смогла пожертвовать. А мы, между прочим, с Эмми с самого детства дружили, – сетует она.

– Мне по фиг если честно, – отвечаю.

– Оставь Андрея в покое, Олесь. Он парень молодой, перспективный. У него вся жизнь впереди, – у меня аж в глазах от прилива крови к мозгу черные точки запрыгали, – ты знаешь, что у него есть мечта. Ты знала?

Я отрицательно машу головой, потому что все слова застряли в горле от сухости во рту.

– Так я тебе расскажу. Он хочет уехать в Америку. А если ты к нему прицепишься, как пиявка, он никуда не уедет. Ты будешь для него обузой. Понимаешь? А пройдет время и он вообще тебя возненавидит за то, что помешала исполниться его мечте.

– Вот пусть он мне сам об этом и скажет, – отвечаю ей сухо, до болезненности в горле.

– Да, ему стыдно, понимаешь?! Он уже сто раз пожалел, что связался с тобой и с твоим придурошным женишком. Теперь не знает как от тебя отвязаться. Он знаешь какой совестливый. Ужас. Ну, сама же помнишь, вон даже платье тебе купил. Хотя ты сама виновата в том, что его порвала. А ему, видишь ли, жалко тебя стало.

– Уходи, – все, не могла я ее больше слушать.

Сердце в груди готово было разорваться на части от безнадеги, от тоски, от сумасшедшего разочарования.

– Мне просто действительно жалко тебя. Ты вроде девчонка нормальная, – кидает на меня быстрый взгляд, – была. Я понимаю, что тебе хотелось приподняться со дна, но Андрей – это не твой вариант. Он бы попользовался тобой и бросил. Уж я-то поверь, знаю. Куда он тебя возил? На гору, наверно? На утес? Это его любимое место для свиданий. После этого девчонки на все готовы, – ухмыляется.

Ее слова меня режут, как зазубренный нож замороженную тушку мяса.

– Уйди уже. Уйди!, – повышаю голос, но он срывается и я чувствую, как слезы текут по щекам горящими дорожками.

– Да, ухожу. Ты прости, Олесь. И не ищи больше с ним встречи. А это вот тебе на лечение. Папа передавал, чтобы ты поправилась, – девушка стремительно подходит к моей кровати и кладет на тумбочку белый конверт.

– Что это? – сипло спрашиваю.

– Деньги, – просто отвечает Блонди.

– Ты решила, что твоя подачка облегчит мне жизнь? Забирай их и проваливай! – рычу на нее.

– Успокойся. И не перегибай палку. Папа сказал…

– Забери свои деньги. Мне они не нужны. И Андрею скажи, чтобы катился он к черту. И ты вместе с ним. Ненавижу вас! – хватаю трясущимися пальцами тарелку недоеденной каши и кидаю ее в Блонди.

– Придурошная! – взвизгивает она, кидается к двери. – Такая же, как и женишок! Два сапога пара! – выкрикивает и закрывает за собой дверь. А я …

А у меня в этот миг весь мир перевернулся с ног на голову.

Вот значит как. Все обман.

И сломанная игрушка оказалась не нужна никому.

Горькая улыбка исказила губы. Ну что ж ..

Поживем – увидим.