Ирма Гринёва - Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

дорогу». Она приняла их отговорку. А, может, ей было так удобно? Чтобы поменьше думать об изменениях в муже?

Одна из последних размолвок между Романом и Антониной произошла после их возвращения из отпуска. И ведь ничего, ни-че-го-шень-ки, не предвещало, что такой удивительный, сказочный, богатый на впечатления отпуск в Иордании обернётся для Тони новой порцией ворчания и критики. Фигура у неё, видите ли, не та – расплылась, обрюзгла, ноги забугрились целлюлитом. Про целлюлит было явным преувеличением, а в остальном Тоня частично согласилась с мужем и купила абонемент в фитнесцентр, где усиленно крутила педали на велотренажёре и сгоняла жирок с бёдер и живота качанием пресса. Одно только ей было непонятно – если она уж так плохо выглядит, то почему весь отпуск Ромка доставал её своей ревностью, зеленея от взглядов мужчин на неё, особенно на пляже? И не только местных арабов, но и своих русских, невольно провожавших каждый её заход в воду. И с чего бы это? С маской на глазах и дыхательной трубкой во рту на миловидное лицо и пышные волосы не сошлёшься, с ластами на ногах грациозной походкой с кокетливым покачиваем бёдрами по песочку не пройдёшь. Тоне льстила ревность мужа, на взгляды остальных мужиков ей было наплевать (кокетство было не в её натуре). Она со смехом отбивалась от угроз Ромки заковать её в паранжду и не пускать на пляж. Тем более что каждый приступ его ревности заканчивался жаркими занятиями любовью. Когда они, опустошённые, уставшие от ласк, тающие от неги, засыпали, обнявшись, переплетясь руками и ногами, как ветвистое дерево, никаких претензий к её мягкому телу муж не высказывал, наоборот, нежно терся щекой об её плечо, ласково проводил ладонью по бархатистой коже от спины через пухлую попку по бедру до колена (дальше рука не доставала) и вырубался, мыча от удовольствия, как объевшийся сметаной мартовский кот.

Отпуск в Иордании оказался последним светлым пятном в семейной жизни Ромки и Тони. Там Ромка расслабился, много шутил, вернулся к себе самому, такому, каким Тоня его встретила и полюбила. Он даже на одну экскурсию уговорился, хотя перед отъездом жестко сказал, что будет только валяться на пляже и плавать.

Сказочная Петра² покорила своей красотой обоих. Сначала они долго шли по дну узкого извилистого каньона, любуясь фантазией природы, раскрасившей его стены то горизонтальными, то вертикальными разноцветными полосами, придавшей скалам очертания то гигантской рыбы, то головы слона в натуральную величину, то зайца с огромными полосатыми ушами. А потом, неожиданно, выскочили на широкое пространство, где остановились, поражённые мастерством рук человеческих, тактично и искусно вписавших свои творения в окружающую действительность, умудрившихся не только ничего не испортить, а ещё и добавить величественность.

После Петры Ромка так раздухарился, что уже без всякого сопротивления согласился ещё на одну экскурсию – к Мертвому морю. И, хотя, маслянистая вода Мертвого моря не понравилась, а погружение в реку Иордан не вызвала трепета в их атеистических душах, впечатления от экскурсии были исключительно положительные, а фотографии получились сочными, яркими, по-восточному пёстрыми.

Тоня как раз рассматривала на компьютере фотографии из Иордании, пытаясь выбрать самые-самые красивые для печати (получалось слишком много: и разноцветные и причудливые скалы каньона, и Храм-мавзолей Эль-Хазне, внесённый ЮНЕСКО в список «Новых семи чудес света», и яркие и пёстрые рыбки, которых они наблюдали, плавая среди кораллов), когда домой заявился вздрюченный Ромка, и, в ответ на её восторженные воспоминания, начал с места в --">