Альбина Рафаиловна Шагапова - Долг ведьмы

обласканных родителями детей к собственным вещам.

– Прикольно так, – осторожно произношу я, страшась очередной непредсказуемой реакции со стороны странной студентки. – Вы своей посуде имена даёте, обращаетесь, как к живым существам.

Ну и как разговаривать с этими психами? Даже с директором школы и взбалмошной Полинкой было легче. Деваха желчно ухмыляется, в огромных глазищах зажигается нездоровый блеск, щёки вспыхивают гневным румянцем. Того и гляди, схватит свой зелёный нож и бросится с ним на меня.

– Как тебя зовут? – в голосе девахи скрежещет металл.

– Илона.

– Я не удивлюсь, если через полгода на нашей кухне появится умная сковородка Илона, или кастрюля Илона, или чайник Илона. Кто твой куратор?

Вопрос звучит неожиданно, слишком буднично, по сравнению с тем бредом, что она несла, и я даже на несколько секунд застываю в недоумении, лишь потом, под пытливым взглядом странной девицы отвечаю:

– Молибден.

Выражение лица новой знакомой меняется. Вот так метаморфозы! Куда делась злоба, замешанная на отчаянии, желчная ненависть и обида? Круглое, словно тыковка личико расслабляется, в глазах блестят слёзы. Слёзы чего? Облегчения. И вздыхает чернявая тоже как-то облегчённо, словно ожидала услышать дурную новость, но так её и не услышала.

– Повезло, -кивает она, не то с удовлетворением, не то со скрытой завистью. – Молибден – сильный маг и сам недавний выпускник. В нём хотя бы что-то человеческое ещё сохранилось. А наша Викуля срать на нас хотела. Такое впечатление, что она специально топит. Ладно, не будем над душой стоять, пусть готовят. Юль, мы картошки хотим, приготовь пожалуйста.

Студентка осторожно капает на дно сковороды масла, затем, вынимает из ведра картофель и, тоном милой жёнушки обращается к своему любимому ножу:

– Андрюш, картошки начистишь?

Нож ловко подпрыгивает, поддевает коричневую картофельную кожуру лезвием и принимается её срезать. На стол летят тонкие, зигзагообразные очистки. Сам же овощ становится жёлтым и круглым. Затем, лезвие ножа споро и с таким же проворством стучит по доске, превращая кругляш картофеля в аккуратные ломтики.

Стою, открыв от изумления рот. Однако, ловлю себя на том, что моё удивление не восторженное, а, напротив, неприятное, таящее некую угрозу. Обычно такое бывает во время болезни. Тебе снится яркий, наполненный красками и сюрреалистичными образами сон, а ты желаешь поскорее проснуться, сбросить пелену одурманивающего, тошнотворного бреда, пока не поздно. За окном неподвижно, подобно исполинским свечам зеленеют кипарисы, кухня заполнена золотом полуденного солнца. Неужели это моя реальность? Неужели ещё совсем недавно я мокла под дождём, ёжась от пронизывающего ветра?

– Спасибо, – говорит девушка, когда нож заканчивает работу и ложится на стол. Берёт жёлтые ломтики, укладывает на дно сковороды. Та начинает шкварчать. По кухне плывёт домашний, уютный запах подсолнечного масла.

– Купальник нашла? – голос девицы отрезвляет, встряхивает. – Идём, окунёмся. Море сегодня – просто супер! А Юлька и без нас справится. Кстати, меня зовут Олеся.

Морской залив, словно чаша, наполненная бирюзовой, прозрачной водой. Стенки этой чаши – лиловые скалы, облитые мёдом полуденного солнца, дно – мелкая гладкая галька. Я лежу в этой чаше, вдыхая терпкий солёный дух, с благодарностью принимая мягкие касания волн, тихих, ласковых. Вода, то легонько подталкивает назад, то отступает. Впитываю всем телом нежную прохладу, запрокидываю лицо к пронзительно- синему небу и смотрю на реющих в вышине крикливых чаек, белых, беспечных и свободных. Телом овладевает приятная лень, душой – эйфория, а в голову приходит шальная мысль: «Разве место, где есть вот эти скалы, это море, солнце и чайки может быть страшным? Так стоит ли бояться таинственного острова? Стоит ли стремиться туда, где меня вовсе не ждут? Там, на большой земле слякоть, холодный дождь, съёмная однокомнатная с плесенью в ванной и протекающим краном на кухне. А здесь…»

– Что, проняло? – насмешливый голос Олеси обрывает поток вялых размышлений, словно острым кинжалом. – Знаешь, когда мне плохо, я всегда прихожу сюда, и мне, чёрт побери, помогает. Они специально зарядили это место энергией абсолютного счастья, чтобы мы окончательно не свихнулись.

Купол блаженства, небывалой эйфории вздрагивает, идёт уродливыми трещинами и рассыпается на множество жалких розовых осколков, оставляя после себя, горечь и --">