(Митэй Тиль) - Утешение (СИ)

казалось безбрежной равниной. Ветер имел едва приметный солоноватый привкус и был влажным, но резким.

Черные балахоны с узором из красных облаков колебались под его порывами в такт, на амигасах позвякивали колокольчики.

— Итак, две недели? — произнес Кисаме, приподнимая подбородок над высоким воротником.

Итачи кивнул.

— И ни слова о том, чтобы я был осторожен и не забывал, что синяя кошка — чужая цель, а мы здесь лишь для предварительной разведки?

Кисаме представил себе Хидана, растявкавшегося как щенок, и Какузу, ворчащего наподобие старого пса. Пожалуй, Двухвостый зверь для них подходящая добыча.

Итачи спокойно смотрел в лицо своему напарнику.

— Ты и сам все знаешь, — ответил он и, подняв два сложенных пальца с окрашенными в темно-фиолетовый цвет ногтями, произнес: — Перевоплощение!

Облик молодого нукенина изменился вплоть до его одежды: лицо приобрело менее примечательные черты, глаза утратили свою выразительность, волосы изменили цвет и сделались светло-русыми, балахон Акацки и амигаса уступили место обычной куртке с капюшоном. Через плечо была переброшена дорожная сумка.

Кисаме усмехнулся: даже в этом сером обличье Итачи-сан выглядел угрожающе. Впрочем, все дело было в том, что прославленный мечник слишком хорошо осознавал силу своего напарника, а также имел необыкновенно развитое внутреннее чутье. Для простых людей молодой нукенин выглядел обычно.

— Хорошего отдыха, Итачи-сан.

— Прощай, Кисаме.

Стройная фигура в куртке с капюшоном через пару минут скрылась за каменистым выступом, а потом еще несколько раз мелькнула на видимых участках тропы, поднимавшейся к вершине. Все это время Кисаме следил за ним взглядом.

Итачи сказал, что может в достаточной степени рассчитывать на лояльность управляющего: он уже бывал здесь раньше. Если ему удастся восстановиться за эти две недели, их путешествие в Страну Молний можно будет считать успешным, даже без новостей о Двухвостом. В любом случае передышка будет полезной, она просто необходима пользователю столь сложных техник, как гендзюцу Итачи-сана. Пожалуй, в Акацки больше ни у кого нет подобных техник, и их применение явно требует затраты не только чакры, но и умственных и духовных усилий.

Кисаме искоса взглянул на Самехаду и покрепче сжал ее рукоять.

— Для нас обоих все несколько проще, не так ли? — невесело усмехнувшись, произнес нукенин. Из-за заостренных зубов его улыбка всегда казалась хищной и угрожающей. — Проведем эти две недели с пользой.

Итачи точно знал, сколько часов ему нужно проспать, чтобы не запомнить ни одно из своих тревожных сновидений, поэтому проснулся, как ему казалось, освеженным. Комната была маленькой, чистой, в белых и бежевых тонах, но без окон и такой безликой, что легко можно было представить себе длинную цепочку одинаковых помещений, опоясывающую гору кольцами до самой вершины, делающую виток и уходящую в виде бесконечного коридора прямо в небо.

Молодой человек сидел на низкой кровати, опустив голову и стиснув руки между колен. Пряди темных волос закрывали лицо. Он пришел сюда, чтобы позаботиться о своем теле — об этом сосуде, таящем в себе огромную силу, но постепенно разрушающемся под ее напором. Итачи раскрыл ладони и посмотрел на них.

— Исход ясен. Лишь бы хватило времени…

Сбросив с себя задумчивость, как опостылевшее одеяние, он шагнул под душ. Моясь, расчесывая волосы, заправляя постель, Итачи делал это медленно и обстоятельно, как будто старался достичь идеального результата. Сосредотачиваясь на каждом мгновении и каждом движении, он убегал от собственных мучительных мыслей. Любая из реальностей, в которых он жил, могла на время спасти его от остальных.

Пока что молодой человек был всего лишь гостем санатория. Он был им, когда надевал синие свободные штаны, белую футболку и светло-фиолетовое кимоно — одежду, которую носили здесь мужчины, — прогуливался по великолепному зимнему саду и завтракал в кафетерии. Но стена, отгородившая его от прошлого, рухнула в один миг, как только пробудилась интуиция.

Поставив стакан с чаем на стол, Итачи внутренне напрягся и безошибочно определил, откуда исходит опасность. Стоило лишь слегка

--">