Рина Кент - Господство Короля

неподвижной, если позволю им бить меня, они в конце концов выбьют это из своей системы и оставят меня в покое.

— Мне жаль, — шепчу я. — Мне так жаль.

— Твои извинения не могут вернуть мне то, что я потеряла.

Пощечина. Царапина.

— Убийца! Убийца!

— Мне так жаль. Мне так жаль, — рыдания вырываются из моего горла, когда я повторяю эти слова снова и снова.

Не то чтобы это заставило их остановиться, но это единственное, что я знаю, чтобы сказать им.

Мои губы горят. Я чувствую металлический привкус крови. Но я остаюсь на месте, пока она вымещает на мне свой гнев и горечь.

Моя физическая боль — ничто по сравнению с тем, через что пришлось пройти ей и остальным.

Когда Сара, кажется, выдохлась, она падает на землю, рыдая, всхлипывая и разваливаясь на части. Я пытаюсь схватить ее за плечо, подтянуть к себе — хоть немного утешить — но она отталкивает меня. Я падаю назад, мои руки и бедро принимают удар на себя.

Мои ладони горят, кровь просачивается сквозь кожу, но это не имеет значения. Такая боль не имеет значения.

Спотыкаясь, я поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на грязь на одежде. Все, что меня волнует, это маленькая коробочка между пальцами.

Она смотрит на меня, ее взгляд полон слез, а выражение лица затравленное, смятенное.

Прямо как тогда.

Вот как это выглядит — украсть невинность у маленькой девочки, когда ей всего десять лет. Украсть ее единственную поддержку и единственного человека, который был у нее не по ее вине.

— Надеюсь, ты умрешь, как мама.

Я делаю шаг назад, мои губы дрожат. Я продолжаю идти так, не желая подставлять ей спину. То, что меня били по голове в прошлом, научило меня никогда не поворачиваться спиной.

Удар ножом по ребрам тоже научил меня этому.

Я постоянно слежу за своим окружением на случай, если кто-то еще вычислил, где я живу.

Теперь они придут за мной.

Теперь они не оставят меня в покое.

Беги.

Беги.

К тому времени, как я добегаю до машины, я в полном беспорядке. Мои щеки, ладони и даже шею жжет. Губы не перестают кровоточить. Сердце болит, и я чувствую, что разрываюсь на части.

Я роюсь в сумке и достаю телефон. Джонатан. Я должна позвонить Джонатану.

Мне неприятно, что моя первая мысль о нем, но чувство безопасности окутывает меня, как теплое одеяло зимой, когда я думаю о нем.

Его телефон выключен. Мои пальцы дрожат, когда я опускаю его на колени. Возможно, он на встрече.

Мой взгляд переходит на коробку в моей ладони, и я достаю флешку, вставляя ее в стереосистему автомобиля.

Голос Алисии, хрупкий и дрожащий.

— Клэр… я только что… я только что узнала, что Джонатан хочет моей смерти. Он травил меня все это время. Он хочет убить меня. Я… я не думаю, что у меня получится. Я хотела взять тебя и Эйдена и уехать, но… я не думаю, что смогу. Он охотится за мной. Помнишь, я говорила тебе звонить ему только в экстренных случаях? Не звони. Никогда. Беги, сестренка. Беги от всех них.

Я задыхаюсь, когда ее слова вползают в мою голову, как гибель.

Нет.

Нет.

Джонатан не… он не мог…

И все же, он сделал это.

Это так же, как папа сказал мне в тот день, когда я плакала, когда Алисия не пришла навестить меня.

— Ты рождаешься один. Ты умираешь одна. Почему ты продолжаешь опираться на других людей?

Мой разум отключается. Я онемела, когда все события сегодняшнего дня снова обрушились на меня. Интервью отца. Нападение Сары. Предупреждение Алисии.

Я включаю передачу и делаю то, что она сказала. Как я сделала одиннадцать лет назад.

Я убегаю.

Я исчезаю.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

--">