Джиана Дарлинг - Когда герои восстают

провести следующий час именно так, — мрачно пообещал он, даже отстраняясь от меня.

В моем горле непроизвольно поднялся звук протеста. Он усмехнулся, опустившись на колени перед моим креслом и придвинувшись вплотную, заставив мои бедра широко раздвинуться, чтобы вместить его массу. Легкая дрожь дискомфорта смешалась с желанием и прошла по мне.

Инстинктивно мои руки дернулись, останавливая его, когда он потянулся к моим кашемировым брюкам для отдыха.

Он приподнял бровь, выражение его лица было совершенно невеселым.

— Елена, не пытайся оторвать меня от своей прекрасной киски.

Моей прекрасной киски.

Румянец залил меня до костей.

— Мне не очень нравится, когда… когда люди делают это со мной, — неловко призналась я.

— Почему, черт возьми?

Это хороший вопрос, но я не хотела на него отвечать. Данте не знал о Кристофере. Он не знал, что тот обхаживал и использовал меня в течение многих лет, а затем, в конце концов, издевался надо мной.

Он не знал, что каждый раз, когда мужчина пытался опуститься на меня, у меня в голове звучал голос Кристофера, говоривший мне, что это грязно.

Разумом я понимала, что он был лицемерен и, скорее всего, неправ. Он достаточно часто заставлял меня ласкать его.

Но я все еще не могла избавиться от тревоги, которая охватила меня, когда Данте осторожно убрал мои руки и потянул за штаны. Я затаила дыхание, чтобы не ударить его, когда ткань спустилась по ногам и слетела с них. Он бросил их через плечо и прижался правой щекой к внутренней стороне моего бедра. Его горячее дыхание пронеслось над моим покрытой шелком киской.

Я дрожала почти с силой, меня трясло от похоти и стыда.

— Sei bella, — интимно прошептал Данте, поглаживая большим пальцем верхнюю часть моего лона. — Ты прекрасна, Елена. От твоих рыжих волос до твоих бесконечно длинных ног, твоих бархатных серых глаз и твоей элегантности. Даже и особенно, твоя киска. Это… — он опустил целомудренный поцелуй на мой возбужденный клитор, от чего я задохнулась, — Это прекрасно. Не отказывай мне в удовольствии целовать тебя здесь. Попробовать тебя прямо из источника.

Его большой палец проник под шелк моих трусиков и прошелся по нежной коже на сгибе бедра и киски. Я была обнажена под ними, за исключением полоски тщательно ухоженных волос над клитором, и ощущение его грубого пальца против нежной плоти было почти абсурдно возбуждающим.

Когда он поднял голову, наблюдая за движениями своей руки по мне, его глаза были горячими, как только что вылитый деготь.

— Я хочу быть тем, кто заставит тебя потерять контроль. Я хочу видеть, как ты гнешься и ломаешься под моими руками, чтобы я мог с наслаждением склеить тебя обратно.

Желание застряло в моем горле, не давая возможности произнести ни слова. Вместо этого я издала противоречивый стон.

Данте принял его за испуганное согласие и наклонил голову, накрывая своим горячим ртом мой клитор.

Моя голова откинулась назад на кожаное сиденье, когда жар его языка, скользящего по моей плоти, пронзил всю паховую область.

— Господи, — прошептала я, молясь и прося высшие силы простить меня за мои грехи.

Потому что это было грешно.

Скольжение языка Данте по шелку, влажная ткань, обеспечивающая восхитительное трение о мой чувствительный узелок, дыхание, то горячее, то холодное на плоти. Даже вид Данте, такого большого и широкого, зажатого между моих стройных бедер, его темная голова на фоне моей бледной плоти. Все это было слишком сладостно, чтобы выдержать.

Я зажмурила глаза, пытаясь сосредоточиться на красоте этого мужчины, а не на травмах моего прошлого.

— Lottatrice mia (пер. итал: «Мой боец»), — прошептал Данте между поцелуями. — Смотри, как я поклоняюсь этой красивой киске, мм? Я хочу, чтобы ты видела, как твой вкус возбуждает меня.

Я не могла нормально дышать и задыхалась, когда открыла глаза и посмотрела на Данте. Он встретился со мной взглядом, затем медленно провел языком по поясу моих трусиков и хмыкнул от моего вкуса.

— Сладкая и соленая, — сказал он мне, прежде чем зацепить пальцами шелковую полоску моих трусиков.

А затем он грубо сорвал их с моей кожи, ткань порвалась с тихим вздохом, который эхом вырвался из моего рта.

Он зарычал, глядя на меня, широко раскинувшуюся и обнаженную для него. Я подумала, что никогда еще он не выглядел таким зверем, готовым поглотить меня целиком.

— Для тебя --">