Надежда Анатольевна Мельникова - Закат. Начало

от преступности, добиться невероятных успехов в задержании нарушителей закона и сделать мир чище и лучше. Однако чем больше он получал опыта в этой области, тем чаще на него накатывали волны безысходности. В итоге после двадцати пяти лет работы в убойном отделе он понял, что некоторые люди словно акулы, которых невозможно перевоспитать или обуздать, им просто нужно свежее мясо. Впрочем, несколько лет назад его перевели в другой отдел, и вместо того, чтобы искать педофилов и серийных убийц, теперь он занимался тем, что переписывал из блокнота в блокнот списки украденных предметов, заполняя огромные отчеты и составляя бесконечные доклады. Зачастую подобные преступления так и оставались нераскрытыми.

— С чего вы взяли, что это женщина? — прохрипел Коккинакис, пытаясь смочить воспаленное горло собственной слюной.

Помощница Тома сочувственно улыбнулась. Порывшись в карманах, она нашла мятный леденец и тихонько, стараясь не шелестеть оберткой, подала его начальнику. Конфета тут же исчезла у мужчины во рту.

Брикман стоял у окна, внимательно изучая тот самый балкон, через который вор проник в галерею. Сверкнув серо-голубыми глазами, мужчина улыбнулся и, не оборачиваясь, ответил:

— Только женщина, проникая в галерею, подвинет вазу, чтобы не поломать цветы.

В зале раздались легкие смешки.

— Это притянуто за уши, — возразил один из полицейских. — Вор подвинул вазу, чтобы не оставить следов или просто пройти, в конце концов.

Генри повернулся и снова улыбнулся, обращаясь к мужчине в форме:

— Вор грубо сломал дверной замок, вывернув наружу древесину, затем ножом вырезал картину из рамы. Не думаю, что он рассчитывал остаться незамеченным.

В зале кубизма повисло неловкое молчание. Все присутствующие притихли в ожидании продолжения расследования. Генри взглянул на следователя, при этом его спина была идеально ровной, а подбородок слегка приподнят.

— Том, могу я вас называть Том?

— Да, конечно, — кивнул Коккинакис.

— Подойдите сюда, Том, если это не затруднит вас.

Следователь афинской полиции понятия не имел, куда именно ему нужно смотреть, однако, стоя плечом к плечу с агентом Интерпола, он состроил серьезную мину.

— Как вы думаете, смогут ли ваши ребята определить, как давно были сделаны эти вмятины на водосточной трубе?

Том повернулся, его лицо тут же стало серьезным.

— Вы полагаете?

— Я полагаю, что когда ваши умельцы проведут обследование этой балконной плиты на несущую способность, — перебил его Генри, развернувшись на пятках и взглянув на Коккинакиса сверху вниз, — то окажется, что ни меня, ни вас она не выдержит.

Не дождавшись реакции следователя, Брикман обратился к стоящему возле двери охраннику, который увлеченно беседовал с директором галереи, при этом стуча себя кулаком в грудь.

— Итак, вор залезает по водосточной трубе на балкон, взламывает деревянную, довольно гнилую, дверь, так как она сама по себе является предметом искусства. И в этот момент срабатывает так называемая сигнализация «на пролом». У него было не больше трех минут…

— Нет, — директор опустил глаза, затем вытер ладонью проступившие пятна пота на лбу. — Без десяти четыре у нас пересменка, новый охранник приходит на работу, а старый уходит. Сигнализация по контуру здания отключается, чтобы дать ему возможность выйти.

Генри потер подбородок, нахмурившись, затем быстро прошел через помещение и снова приблизился к пустой раме на стене.

— Таким образом, вор без труда проникает в помещение, имея информацию о времени вашей пересменки, — Генри зашагал по кругу, рассуждая, — но внутри зала он задевает инфракрасный извещатель, и срабатывает сигнализация. Тогда…

Директор покачал головой, вздыхая.

— Мы давно отказались от этой системы. Вы хотя бы представляете, как часто срабатывает подобная сигнализация, если охранник каждые полчаса обходит помещения? Галерея расположена на границе со спальным районом, мы платили огромные штрафы за нарушение общественного порядка по ночам. Вы понятия не имеете, какое количество жалоб в год мы получали.

— Господи боже, — вздохнул Генри, разглядывая оштукатуренные стены. — Вам стоило вывесить табличку у входа «Заходи, бери, что хочешь!»

Директор закипел от злости:

— Поверьте мне на слово, вам неизвестно, какие мизерные деньги город выдает на содержание галереи! В стране кризис.

— Нет, --">