Франсуаза о’Лик - Господин директор

продолжил. — Я уж думал, что снова придётся что-то придумывать, но тот же охранник подкинул мне чудесное видео из подсобки на первом этаже, — тут Эд вытащил телефон из кармана и включил видеозапись, а я похолодела от происходящего на экране. — И надо же, там Костяныч пальцами трахает Варю! Вот это прекрасно! После такого видео останется только сложить полномочия! Обоим, — Эд улыбнулся. — Но я добрый. Вы можете оставить школу добровольно. Сейчас. Ну, или я выложу видео, на вас спустят всех собак и уволят. Решать вам.

Меня будто загипнотизировали. Я не могла пошевелится и по-прежнему пялилась на экран телефона Эдварда. Он бросил его на стол, но мне было видно… Камера снимала нас сверху сбоку. Лицо директора было напряженным, а я подрагивала, находясь во власти его умелых рук. Да, если это увидят родители учеников, нам крышка. В большей степени, наверное, все-таки директору, но и мне будет не сладко.

Директор в это время вдруг улыбнулся и неспеша заговорил, обернувшись к седому мужчине:

— Правильно ли я вас понял? Вы, Геннадий Ипполитович, надавили на отца Варвары, чтобы он заставил ее одеться на уроки слишком откровенно, чтобы вы с комиссией это засвидетельствовали и смогли отстранить ее и меня от наших должностей?

Седой мужчина нахмурился, но все же ответил:

— Да.

— А ты, Эдвард, — директор повернулся к историку. — Увидел, что план срывается, и отменил его? А теперь шантажируешь нас этим нечетким видео, обещая выложить его в сеть, если мы не напишем заявление об увольнении по собственному желанию?

— Шантаж — громкое слово, — хмыкнул Эд. — Но суть ты уловил верно.

— Что ж, хорошо, — директор довольно кивнул. — Теперь выслушайте мой вам ответ. Можете идти ко всем чертям оба. Свою школу я вам не отдам. Ну, и в качестве весомого аргумента — наш разговор записывается на камеру, — тут Геннадий Илларионович побледнел, а Эдвард нахмурился. — Ты, Эд, мог бы и сообразить. Если уж в подсобке есть камера, то в моем кабинете и подавно.

Он знал про камеру в подсобке? И тем не менее залез мне под платье?! До чего же самоуверен господин директор.

— Да плевать, — отмахнулся Эд. — видео какого-то разговора против перепиха директора?

— Спроси своего дядю, Эд, — ухмыльнулся директор. — Так ли уж безобиден этот разговор для него?

Мы все посмотрели на Геннадия, и его бледное хмурое лицо говорило, что директор прав.

— В департаменте образования за подобные грязные игры твоего дядю сожрут с потрохами, Эд, — добавил директор, наслаждаясь эффектом своих слов.

— Вы, Константин Демидович, забываетесь, — Геннадий чуть прищурил глаза, глядя на директора. — Вы разве не знаете, какие люди стоят за моей спиной? Даже если вы обнародуете этот наш разговор, найдутся желающие всё подчистить. Запись разговора — просто маленький кирпичик против тайфуна. Его проглотят и не заметят. Я останусь, а вы со своей проституткой, — он смерил меня презрительным взглядом. — Потеряете все. Уж я позабочусь.

Он выплевывал эти слова так, будто ему было противно. Поразительно, как быстро он пришёл в себя, теперь уже ничто не говорило, что он был напуган возможностью записи разговора. Этому было только одно объяснение — Геннадий блефовал. Надеялся продавить директора и заставить его оставить школу, не развязывая войну.

Я взглянула на директора. Он стоял гордо, чуть приподняв подбородок и глядя на Геннадия сверху вниз. Его лицо искрошилось в ухмылке, и он ответил:

— Что ж, возможно одному кирпичику против тайфуна и не устоять, но что насчёт горы кирпичей? Вы же не думаете, что ваше желание взять под контроль все частные школы города пройдёт не замеченным? — директор подошёл к Геннадию вплотную. — Удивлены? Представьте, директора школ тесно общаются друг с другом. А ещё с главой департамента образования, и он не в восторге от вашей идеи. И от вас самого, что не удивительно, — усмехнулся директор.

Геннадий сжал челюсти и, не мигая, уставился колючим взглядом в директора. Я же затаила дыхание. Эти двое прожигали друг друга взглядами, излучая ненависть и создавая вокруг удушающую атмосферу напряженности. Я знала, что директор будет стоять за свою школу до конца. Но что же предпримет Геннадий? Сдастся или продолжит напор?

Ответа ждать долго не пришлось. Геннадий резко выдохнул и прошипел в лицо директору:

— Я все равно отберу у тебя школу, щенок.

— Буду ждать, — улыбнулся директор.

Геннадий --">