(AsteriaWright / a-l-i-n-a) - Без права на ошибку (СИ)

черпая в этой связи свое вдохновение, он не раз говорил, что все его книги посвящены мне.

— Ариадна, ты вернулась! Как поживает Роуз? — тихо проговорил он, убирая свои очки в специальный чехол. Скорее он носит их для общего образа, чем если бы они ему действительно были бы необходимы.

— Да, папа, мы как всегда, убегали в поля, обсуждали завтрашний день, — легонько намекнув на тему дальнейшего разговора, пояснила я, где пропадала пол дня.

— Ох, Ариадна, я уверен в тебе, у тебя есть все шансы попасть в Отбор, но ты знаешь, что тебя там ожидает? — Мой отец всегда меня оберегал; он знал, что, если я влюблюсь, не смогу разлюбить, а Отбор был тем местом, которое могло не только изменить нашу жизнь: оно могло изменить меня навсегда.

— Знаю, отец, но это будет нашим шансом оплатить лечение мамы.

— Ты всегда была добра и отдавала всему свое сердце, я знал, как назвать свою дочь, чтобы дать ей хорошую судьбу, — он улыбнулся уголками губ.

— Но справитесь ли Вы в первое время, пока меня не будет, я переживаю за маму…

— Одна из моих книг получила гонорар, который скоро придет нам, мы справимся, если ты уедешь от нас, — он гордился своими произведениями, как и я, у него были прекрасные книги, которые стоили внимания людей.

— Пап, где мама? — задала я важный вопрос.

Он глубоко вдохнул и посмотрел в сад — там на стульчике сидела моя мама, в руке у нее была белая роза, но даже одежда не скроет, что ее кожа слишком бледная. Почти пепельная кожа ее рук, просвечивала сине-фиолетовые вены. Но темно-каштановые волосы, нисколько не изменились: они так же спускались на ее хрупкие плечи, тяжелыми волнами.

Ей стало хуже, — тихо произнес отец, — но она крепится и не показывает ее истинное состояние.

— Она сама вышла в сад или ты ей помог? — дрогнувшим голосом сказала я.

— Это был момент просветления, когда она чувствует все и ничего. — Его голос был все тише и тише.

Я тяжело вздохнула и так же выдохнула. Затем перевела взгляд на единственную рамку с фотографией в нашем доме. Она стоит как раз на столе отца. На ней изображена вся наша маленькая семья, еще семь лет назад. Мне тут десять лет. За нашими спинами раскинулся наш сад. В то время как раз цвели вишни. Мы улыбаемся, мама тут еще здоровая и улыбается, а папа выглядит значительно моложе и жизнерадостнее. Чувствую, что к глазам подступают слезы. Я закрываю глаза. Мамочка, я найду способ спасти тебя. Только бы меня выбрали, а там я продержусь. Я найду способ остаться во дворце ровно столько, чтобы денег потом хватило на операцию для мамы. Открываю я глаза и чувствую в себе небывалую решительность. Я вновь смотрю на маму, и моя решимость крепнет. Только бы назвали завтра мое имя.

====== Глава 2 (часть 1) ======

Ариадна

С самого утра по телевизору все, что делали — это рассказывали о предстоящем Отборе. Показывали кадры из хроники событий о том, как несколько недель назад в разных уголках нашей страны девушки стояли со своими анкетами, чтобы попытать удачу.

Надоедливые журналисты окружили королевскую резиденцию в Анджелесе; они выпускали все новые и новые интервью, разыскивая и вспоминая подробности из Отбора Короля Максона. Все болтали без умолку в ожидании, когда Иллеа увидит своих дочерей, своих Избранных.

Быстро рассказали о военных очагах; каждый канал стремился показать быстрее и побольше информации об Отборе, не замечая, что говорят одно и тоже. Скорее всего, именно эти занудные журналисты и убивали мой настрой и веру. Я хотела попасть во дворец и ощутить эту свободу от замков обычной жизни, но моя решимость падает, когда, возможно, за каждым твоим движением следят несколько десятков камер.

Даже при включенном телевизоре я услышала тяжелую поступь мамы, она медленно спускалась по лестнице. Поэтому побросав все свои начинания, связанные с поливанием цветов на подоконнике, и выключив звук, я тут же подбежала к лестнице. На третьей от начала ступеньке стояла мама, правой рукой крепко схватившись за перила. Она была в легкой ночной рубашке намного больше ее по размерам, наверное, дело в том, что из-за болезни она потеряла вес, розы на шелковистой ткани расправились, когда мама с трудом вздохнула. Ее лицо изменилось в мученической гримасе, но оно

--">