Валентина Кострова - Запрет на чувства

хватало?

— Между нами ничего серьезного, — с ходу пытается объясниться Вовчик, я скрещиваю руки на груди. Смотрю и словно первый раз вижу. Растрепанные светло-русые волосы, легкая небритость, мятая футболка с жирным пятном, свободные спортивки.

— И сколько длится между вами «ничего серьезного»?

— Лея, пойми меня! Ты постоянно в командировках, а я молодой мужчина. Понимаешь?

— Нет, не понимаю. Я работаю! Я пашу, чтобы выплатить ипотеку за эту квартиру! — повышаю голос, Вова морщится. — Это твоя квартира, но почему-то плачу я!

— У меня временные трудности.

— У тебя эти трудности длятся уже полгода, при этом трудности тебе не мешают трахаться с какой-то девкой за моей спиной, в кровати, где мы спим вместе! Мы!!! — смахиваю яростно с подоконника стакан. Вдвоем вздрагивает от звона разбитого стекла.

— Лея, успокойся!

— Да пошел ты! — зло сверкаю глазами, прохожу мимо Вовчика. Иду в спальню, стаскиваю с кровати постельное белье, швыряю в угол. Надо его выкинуть. И клининговую службу вызвать, чтобы все вымыла, вычистила, проветрила квартиру. Мне кажется, что я чувствую дешевый запах духов этой рыжей.

В какой-то момент появляется слабость в ногах, оседаю на пол, потерянно смотрю по сторонам. Что делать дальше? Как дальше жить? Простить и принять? Себя не уважать?

— Лея, — Вова садится рядом со мной, берет мою руку. Я пытаюсь ее выдернуть, но крепче сжимает. — Я тебя очень люблю. Прости дурака!

— Это предательство, Вова, — шепчу, моргаю, чтобы прогнать слезы с глаз. — Предал раз, предашь и два.

— Жизнь не делится на черное и белое, Лея.

— Прости, я пока не готова думать об этом, — все же мне удается выдернуть свою руку, отодвинуться от Вовы. Сейчас мне кажется, что расстаться самый лучший вариант. — Верни мне деньги за полгода, что я платила за ипотеку, и мы спокойно расстанемся.

— Ты шутишь? Лея! — меня вновь пытаются схватить за руку, я уворачиваюсь, встаю. — Лея, не глупи! Лея, это трах, тупой трах без эмоций. Я люблю тебя и только тебя!

— Ты любишь комфорт возле меня, но не меня. Любил бы меня, этой ситуации сейчас не было.

— Ты не права, солнце!

Я подхожу к шкафу, достаю большой чемодан. Вещей много, все за раз не увезу. Сейчас нужно собрать самое необходимое, чтобы утром выехать из этой квартиры. Потом в течение недели что-то заберу, что-то оставлю, что-то выкину. Хорошо, что ежемесячный платеж еще не оплачен.

— Лея, куда ты пойдешь?

— Сейчас я уйду спать в гостиную. Завтра сниму квартиру, приду с юристом, где ты мне напишешь расписку о возврате денег за ипотеку в течение полугода. Потом живи с кем хочешь и как хочешь, — рассматриваю в руках свитер, поднимаю глаза на побледневшего Вовчика. — В этом месяце тебе придется самому как-то платить за квартиру.

— Лея! — падает передо мной на колени, обнимает ноги, я еле удерживаюсь от падения. — Прости меня! Прости! Я буду тебя носить на руках, любить только тебя одну! Не уходи!

— Отпусти меня! — шиплю сквозь зубы, борясь с желанием упасть рядом с ним и обнять. Я зла, именно злость не позволяет мне поступить как большинство обманутых девушек.

— Лея!

— Вова, хватит! — швыряю одержу в раскрытый чемодан. Вова отпускает, но сидит на полу, выглядит потерянным, с полными сожаления глазами. Он сидит даже тогда, когда я закрываю крышку чемодана, выхожу из спальни. В гостиной прикрываю плотно дверь, снимаю пальто, ботинки, после этого обессиленно сажусь на диван. Несколько секунду смотрю на черный экран телевизора. Ложусь, подгибаю ноги и только после этого позволяю себе расплакаться. Кусаю кончик декоративной подушки, глушу в себе всхлипы.

Больно. Очень больно. Ощущение, что ударили в солнечное сплетение, и теперь никак не могу восстановить дыхание. Я ведь люблю его. Люблю так сильно, что не могу простить, не могу закрыть глаза на произошедшее и перешагнуть через ситуацию. Потом ведь сама себя изведу подозрениями, не смогу с ним жить, буду постоянно в нем сомневаясь. В любви должно быть доверие.



3 глава — Лея-

— Лея! — окликают меня. Я замираю и оборачиваюсь. Ко мне навстречу идет Вовчик с букетом роз. Выглядит виноватым и помятым. На секунду чувствую к нему жалость, но потом вспоминаю, как он меня при юристе поливал говном, поджимаю губы.

— Это тебе, — протягивает цветы, я не беру их, демонстративно засовываю руки в карманы пальто. Вздыхает, переступает с ноги на ноги, --">