Валентина Кострова - Вопреки

явное облегчение. Подхожу к столу, сажусь в кресло, беря в руки принесенные Анжеликой документы. Смысл текста уплывает, так как я чувствую пристальный взгляд помощника. Поднимаю глаза, вопросительно изгибая бровь.

Я не задаю вопрос, который должен быть произнесен. Костя медленно подходит к стулу для посетителей, начинает барабанить по спинке. Чувствую его желание спросить, но не решается. Мое окружение привыкло сначала думать, потом говорить, потому что мою реакцию никто никогда не может предсказать.

— Ты теперь свободен.

— И? – показное равнодушие скрывает внезапно возникшее раздражение. Косте нет нужды озвучить дальнейшие свои мысли, я их знаю. Он ждет, что я вот сейчас спрошу его еще о результатах поисков Марьяны. Я хочу спросить, но заранее знаю, что ничего нового он мне не скажет. Нет ее. Словно сквозь землю провалилась.

Три года медленно, шаг за шагом выходил с тьмы, которая меня окружала всю жизнь. Было больно: физически, перенеся несколько операций, голова не сразу соображала, какое нужно принять решение; душевно, пройдя все круги собственного ада, чистилища, в конце концов, понял, что рая без белокурой девушки для меня не существует. Только нужен ли я ей после всего произошедшего и пережитого, большой вопрос, ответа которого не знаю, но хочу знать. До скрежета. До боли в области сердца. Но... Три года безрезультатных поисков.

Опускаю глаза, рассматривая черные буквы на белом листе. Переписать свою жизнь? Невозможно переписать то, как я поступил. Невозможно забыть, как отталкивал, как целенаправленно причинял боль, заставлял плакать, ненавидеть и любить. Я подобно энергетическому вампиру питался ее чувствами, ее эмоциями. Без нее подыхал, как дворняжка в подворотне, никому ненужный.

— Мне продолжать ее искать? – Костя все же осмеливается задать вопрос.

Осторожно кладу документы, беру ручку. Пробегаюсь глазами по тексту, ставлю свою подпись. Несколько минут в кабинете стоит звенящая тишина. Натянутая словно струна тишина, из нее можно вытянуть своеобразную мелодию.

Искать? Конечно, да.

Зачем? Хочу быть с ней.

Вернуть назад? Она не вернется, но я должен сделать все возможное, чтобы вернулась ко мне.

Она мне нужна. Как воздух, которым дышу.

— Да, - поднимаю на помощника спокойный взгляд. Скрывать свои эмоции и переживание – это первое, чему меня учили, когда умер отец, когда детство резко закончилось.

— Хорошо. Я пойду?

— Иди, - разрешаю покинуть кабинет.

Оставшись один, ставлю локти на стол, обхватываю голову руками, сцепляя пальцы замком на затылке. Несколько секунд сижу неподвижно, пытаясь разобраться с чувствами, которые находятся внутри меня под арестом несколько лет.

Когда я ее найду, я смогу дать все, о чем она мечтает. Семью. Детей. Себя. И главное, теперь смогу пообещать ей, что рядом со мной она в полной безопасности. Мы купим дом возле моря. Заведем собаку, если надо. У нас будут дети. Двое. Может быть трое. Не знаю. Но мы будем настоящей семьей.

Лишь бы простила.

Стараюсь гнать от себя мысли о том, что она благополучно замужем, любима и любит. Нет, не поверю, что после меня она смогла кому-то доверить свое сердце. У меня до сих пор в ушах стоит крик с того дня, когда я ее последний раз видел.

— Герман Александрович, я напоминаю вам, что через пять минут у вас назначено совещание с Виктором Анатольевичем, - врывается скрипучий голос Анжелики через селектор.

— Спасибо, Анжелика, - складываю документы обратно в папку. Допиваю остывший кофе, убираю кружку в ящик. Взгляд падает на фоторамку с фотографией. Стискиваю зубы, медленно выдыхаю. Провожу пальцем по лицу изображенной девушки. Я не помню откуда достал фото Марьяны, но она тут улыбается, смотрит дерзко и с вызовом. Как в нашу первую встречу.

Я обязательно тебя найду, малышка.

2 глава

— Я присоединюсь?

Моего ответа не ждут. Уверенно садятся напротив. Прищурив глаза, беру стакан с водой. Задавать вопросы не хочу, поэтому продолжаю прерванный одиночный обед. Присутствие незваного сотрапезника раздражает, но делаю вид, что мне все равно.

Разрезаю кусок мяса средней прожарки, понимаю, что аппетит исчез. Из упрямства засовываю небольшой кусок в рот и медленно жую. Сильнее сжимаю нож и вилку, без интереса разглядываю присутствующих в ресторане.

— Как дела?

— Ты пришел сюда, чтобы испортить мне аппетит? – вновь отрезаю кусок, игнорируя вопрос. Обожаю --">