Соня Мармеладова , Лика Ви - Мой ботаник (СИ)

что-нибудь случится…



Глава третья

о банкирах, сделках и журналистах

Иван

Я откладываю в сторону телефон, прикрываю глаза и еще раз вспоминаю разговор с отцом.

Совсем недавно он сам приехал в университет, только чтобы поговорить. Такое случалось редко, потому я даже немного встревожился.

− Что случилось? — спросил я, сев рядом с ним на заднее сидение.

− Зачем сразу случилось? − сказал отец в своей вечно строгой манере.

Я только плечами пожал. Все же эра мобильной связи за окном, не обязательно было приезжать…

− Просто разговор не телефонный, − продолжил он.

− Понял я. Слушаю.

Мне не терпелось. Что у нас опять? Приезжают журналисты к матери и мне надо быть дома? Хотя нет, об этом она бы мне сама сказала. У отца проблемы с бизнесом и ему нужен мой совет? Вот это было бы чудо, причем оба пункта сразу.

− Ты знаешь Константина Рогозина? — внезапно спросил отец.

− Владельца банка Рогсбер? — мгновенно спрашиваю я. — Лично вроде не знаком, а что?

Пытаюсь припомнить пересекался ли я с Рогозиным. Отец с матерью часто берут меня на разного рода приемы, но всех потом и не упомнишь, но с Рогозиным вроде не знакомили. Ах, точно! Он же редко приходит на такие встречи.

− Ты снова хмуришься, − говорит мне отец и я даже провожу пальцем по переносице, разглаживая складку. Действительно хмурюсь. Мама из-за этой привычки всегда панику разводила.

«Ты же лицо себе испортишь!» — кричала она.

Теперь я пожимаю плечами, дескать, и что?

Отец пожимает также. Он, как и я, просто любит маму и принимает некоторые ее странности. Она актриса, очень знаменитая, и вся наша жизнь — это повод для охоты журналистов.

Вы бегали в детстве по дому голышом, а кашей плевали в няню? Мне вот нельзя было, потому что это могло попасть в какой-нибудь журнал. Брендовые подгузники? Да, наверно, такие тоже были, так что не хмуриться, чтобы не показывать миру сморщенное от недовольства лицо — норма.

− Недавно мы встречались с Рогозиным, − продолжает отец, − и говорили о возможности объединения наших банков.

Я только присвистнул. Объединить наш банк с Рогсбером − это стать самым крупным банком страны.

− И зачем тебе я? — осторожно спрашиваю, понимая, что отец просто так не начал бы этот разговор.

− Его условие сделки − твой брак с его дочерью, − буквально добил меня отец.

− Ты шутишь?! — буквально вскрикнул я, взмахивая руками, и тут же отругал себя за несдержанность − если вдруг нас снимают, то завтра уже газеты будут пестрить сплетнями о нашей несуществующей ссоре.

− Ты шутишь? − повторил я тихо и сдержанно. — Ты знаешь, что она тут со мной учится?

− Знаю и, как понимаю, вы знакомы?

− Не то чтобы знакомы, − я запинаюсь, пытаясь понять, как объяснить отцу, что я думаю о набитой дуре блондинистой Кире Рогозиной. — Понимаешь, она, мягко говоря, не в моем вкусе.

Кира не в моем вкусе? Да я блондинок терпеть не могу! Особенно когда они блондинки не волосами, а умом. Мозгов у Киры, как у воробушка и вкус так себе, что вообще в ней хорошего-то?

− Не волнуйся, Вань, − успокаивает меня отец. — Я не будут тебя заставлять на ней жениться.

− И на том спасибо, − вырывается у меня, и я все же снова хмурюсь. Вот уж эти единственные наследницы банкиров, избалованные мамзелины!

− Но, − строго говорит отец, − я хочу, чтобы ты к ней присмотрелся. Может, она не так уж и не в твоем вкусе.

− Ты хочешь, чтобы я с ней подружился? — спросил я, кривясь.

Да, в универе, как в детской песочнице, можно дружески настучать кому-то пластиковой лопаткой по лбу, и вот именно этого Кира стоит!

− Я хочу, чтобы ты узнал ее получше, месяца через два мы с ее отцом поговорим уже конкретней, и я должен буду знать твое окончательное решение, но Ваня! — теперь уже повышает голос он, пресекая мое преждевременное «нет». — Ты с ней пообщаешься! А лучше сходишь на несколько свиданий!

Я выдыхаю, но не возражаю. Мне не приказывают и на том спасибо, условий тоже не ставят. Присмотреться, пообщаться — не так уж и страшно.

− Я подумаю, как это сделать, − честно говорю я. — Только она мне, правда, ну вот совсем не нравится…

− Вань, когда родилась Инна, ты тоже говорил, что она сморщенная букашка, − напомнил мне отец о сестре.

«Какешка», − исправил я его мысленно и --">