Элис Грин - Неудачники

запила бутерброд чаем. Кит в ее животе немного утихомирился и больше не пел своих заунылых сонат.

— Я на самом деле и правда, как ты сказал, «золотая девочка», вот только сбежавшая от своих «золотых родителей»

— Ну и дура, — отрезал Ярослав, зля рассказчицу и развалившись на столе.

— Эй, ты даже не дослушал! Так вот, моя семья относиться к так называемой питерской интеллигенции. Мама — скрипачка, папа — пианист и декан в музыкальном институте. И с самого детства они мне втюхивали: «Вот, будешь ты учиться и станешь великим музыкантом, а может и певицей. Мы с папой будем смотреть тебя по телевизору и гордиться!». Но у меня ни слуха, ни духа! Я ни петь, ни играть не умею, а родители с каждым годом нанимали все больше и больше педагогов, которые якобы должны были меня чему-то научить. И у них естественно ничего не получилось. Ну не рождена я для музыки! Говорят, что на детях природа отдыхает. А я единственный ребенок в семье, и попробуй объяснить, что ребенок двух неимоверно талантливых людей — родился бездарным. Да и стремления к ней у меня никогда не было. И тут, лет где-то в одиннадцать, мне как в голову ударило — хочу быть психотерапевтом и помогать людям, а не беспросветно жать по клавишам всю жизнь, не принеся никому пользы. Вот хочу и все. А мои родители как это услышали, чуть дом от злости не разнесли. До сих пор слышу слова мамы — «Не быть этому никогда! Я не позволю! Чтобы моя дочь была какой-то врачихой, помешанной на психах?! Только через мой труп, девочка!», а тут папа еще — «Еще раз услышу о таких нелепых желаниях, закрою тебя в пустой комнате, где будут только ноты, стул и пианино!» А мне тогда было двенадцать. Нет, я не возненавидела их, я просто поняла, что всю свою жизнь я следовала только их указам, не задумываясь о своих мечтах. Я хочу жить своей жизнью, а не чужой. С тех пор я начала всерьез заниматься музыкой, чтобы показать родителем, что я избавилась от этой идеи, и они благополучно об этом забыли. А на самом деле я каждый день брала в школьной библиотеке учебники психологии и вместо музыкальной практики штудировала их. И вот, как только я закончила школу, и мне исполнилось восемнадцать, я собрала все свои накопления, продала украшения и приехала сюда, чтобы поступить в самый престижный медицинский институт России. Вот только деньги быстро кончились, я заплатила за квартиру на год вперед, и купила немного одежды и учебников. Сегодня я пошла искать работу, но, ты и сам знаешь, как это обернулось, — затем она выдохнула и принялась за второй бутерброд.

— И ты не жалеешь? — спросил Ярослав, смотря на девушку, не зная, восхищаться ею, или поражаться ее глупостью.

— Ничуть, — промямлила Василиса, прожёвывая хлеб, — пусть сейчас я в большой яме, но я свободна, занимаюсь своим любимым делом, и когда-нибудь я поднимусь наверх, и докажу, что умею жить, как захочу. Я на ухабистом пути к исполнению мечты — с таким лозунгом я каждый день просыпаюсь и каждую ночь засыпаю. А ты? Почему ты решил вступить на неправильный путь? Ты же вроде неплохой парень, вот свою неудавшуюся жертву в кафе кормишь.

Слава улыбнулся, и опустил глаза вниз. Не каждому она рассказывает свою историю.

— У меня не столь романтичное прошлое, как у тебя. Я все детство прожил в детдоме, а о родителях я знал, что моя мать залетела по молодости, а девать меня было некуда, вот она и сдала меня. Еще она это странное имя мне дала. А знаешь, как тяжело жить с таким именем в детском доме, когда вокруг все — Пети, Вани, Феди, а ты такой, Ярослав. Но мне никогда не давали забывать о том, что даже с таким именем я всего лишь беспризорная сирота, живущая за счет государства и пожертвований. Я спал на холодных кроватях без постельного белья, ел кашу, которую готовили много и на всю неделю. Иногда у нас были праздники и пару раз в год, мы ели мороженое. В детдоме учишься быть сильным и выносливым. Многих моих друзей забирали в семьи, но только не меня. Я получил кличку «чертенок» из-за своих темных волос, и меня сразу отсеивали будущие «родители». Каждую ночь, я мечтал, что моя мама вернется за мной, и я забуду о том, что она сделала. Я буду любить ее крепче всех и слушать, когда она меня ругает. Даже пускай все время ругает, лишь бы она была. Но я не отчаивался и начал рисовать. Неплохо причем. Мои рисунки несколько раз побеждали на всероссийских выставках. У меня появились небольшие деньги, и при выпуске мне выделили большую двухкомнатную квартиру, за вклад в --">