Алиса Евстигнеева - Дарующий мир

разом принимающий образ чужого незнакомого голоса, звучащего как приговор: «Они не придут. Нам жаль». И пусть я молчал днями, неделями, месяцами, на самом деле внутри себя я кричал. Кричал о том, как ненавижу эту жизнь, как я ненавижу себя, как… ненавижу родителей за то, что оставили меня одного. Нет, мозгами я, конечно, понимал всё, но сердце… Ему было не объяснить, что родители ни за что не бросили бы меня, если бы не авария и один пьяный мудак. Слово как-то само собой однажды пришло на ум, наверное, кто-то из взрослых случайно обронил, а мне вот в душу запало.

Выбраться из этого казалось почти невозможно. По крайней мере, самому. Я тонул, тонул… и всё никак не мог достичь своего дна, чтобы просто лечь и уснуть, раз и навсегда. Но мне повезло. У меня была моя рыжая фея, Лена, раз за разом ставившая на мне свои безумные психологические эксперименты и самая лучшая в мире Саня, отчего-то с тем же упорством включавшаяся в них. Она приезжала, а я смотрел на неё отрешённым взглядом и не мог понять, что им всем от меня надо. Я молчал. А они воевали. Со мной и за меня. А потом к битве подключился Стас. Мы дружили с самого детства и стали братьями ещё задолго до аварии, которая так бесчестно забрала жизни моих родителей. Но в тот день, когда он впервые пришёл  ко мне на встречу, я практически ненавидел его, потому что он был частью какой-то той, прошлой, безвозвратно ушедшей жизни. Словно отражение меня самого и напоминание об утерянном, он стоял передо мной лохматый и лопоухий, а я мог думать лишь о том, что скоро он уйдёт, и там, за дверью, его ждёт Саня. От этого моё одиночество тут же становилось на порядок острее и страшнее. В тот день мы подрались. Хорошо, что Саня этого не видела, пока они с Леной были за дверью, я лупил  Стаса кулаками, а тот бил в ответ и орал мне, что я слабак, раз так легко сдался. Даже не представляю, откуда в двенадцатилетнем мальчишке могло взяться столько мудрости, но именно это привело меня в чувство. После драки мы долго сидели с ним на полу, устало привалившись к стене, и ревели, очень по-детски размазывая сопли и слёзы по лицу.

А потом они меня забрали и… о тишине можно было забыть навсегда. Семья Саши и Сани. Шестеро нас, двое взрывных взрослых и куча живности ко всему впридачу. Иногда я закрывал глаза и боялся, что если открою их, то всё это окажется сном, и в моей жизни больше никогда не будет этого дома, где шум извечно граничил с хаосом, где просто не знали, что такое одиночество и покой, где не различали личных границ, но всегда стояли горой друг за друга, стоило какой-то беде замаячить на горизонте. Потребовались годы, прежде чем я окончательно  поверил, что я тоже неотъемлемая часть всего этого. Я полюбил каждого из них горячо и фанатично, несмотря на то, что с Черновыми не всегда было легко. А жизнь Саши и Сани – это вообще отдельная история, по которой можно если не фильм снимать, то уж точно книгу писать. Но они справились со всем, что подкинула им судьба, подарив каждому из нас возможность расти в атмосфере понимания и уверенности в том, что ты никогда не останешься один.

Иногда я невольно сравниваю их. Своих родителей… и своих других родителей. Слишком разные по темпераменту, складу характера и образу жизни,  но именно они своими жизнями, своими примерами показали, что такое настоящая семья.

Я помню тот год, когда мы со Стасом уезжали из отчего дома, с шутками, подколками и предвкушением чего-то нового. Ему было легче, а мне как-то невыносимо тоскливо… оказалось отрывать себя от Черновых.

В Москве было тоже… не тихо, совсем не тихо. Новая жизнь закрутила нас в свой водоворот, открывая новые перспективы и возможности. К тому же обитать со Стасом под одной крышей – это вообще особое удовольствие. И чтобы он там не говорил про Рому, но Стас сам по себе способен свести с ума кого угодно. Неугомонный, деятельный, инициативный, будь он неладен. А по мере развития его личной жизни наша квартира и вовсе стала напоминать отдельный бразильский сериал с итальянскими страстями.

А потом в жизни брата появилась Вера и наши будни заиграли новыми красками, заставив нас всех забыть о том, что значит покой. Завидовал ли я Стасу? Наверное, да. Я завидовал его уверенности в своих чувствах и той глубине, с которой он смотрел на это чудо с фиолетовыми волосами. Им было далеко до той гармонии и зрелости, что царила между Черновыми-старшими, им вообще было далеко до разумности, но мне хотелось верить, что однажды они --">