Стася Андриевская - Расплата

Увидела и потекла, как сучка. Не объяснить. Просто к чёрту его и всё! Выкинуть и забыть!

Собрала все семь фотографий стопочкой, собралась было порвать... И не смогла. Сунула обратно на дно сумки – в прореху между подкладкой и уплотнителем и рухнула в постель.

Подушка пахла Денисом, я обнимала её, представляя, как буду обнимать его самого, и понимала, что задачи главнее, чем всё исправить, у меня нет. Но совершенно не представляла, как это сделать. Кроме как довериться Зойке. А там – как пойдёт.

* * *

В пятницу, по дороге в общагу, всё прислушивалась к себе – откуда это ощущение другой бабы в моей тачке? Чисто ведь, и запахов чужих нет, и всяких там волос на спинке кресла... Мистика какая-то. Или паранойя - что скорее. Даже забавно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Макс расспрашивал о Москве, с готовностью смеялся над моими ядовитыми шутками (чёрт его знает почему, но настроение было – убивать), искренне поздравлял с победой. Но было в нём что-то, в его чрезмерно внимательно устремлённом на дорогу взгляде и беспокойно шарящих по рулю ладонях. Но я же не дура. Понятно, что пока меня не было, он развлекался. По полной. Интересно только кто она. Если Ленка, то это залёт, Макс. Это залёт! Русским языком перед отъездом предупредила, блин! У него любовь-морковь, а нам с Денисом всю контору попалит, идиот. Вот кстати интересно, любовь-морковь или так, сексы-кексы? Да и Ленка ли?

В общаге меня ожидал сюрприз в виде блюющей матери. А ещё - вроде и видела её не так давно, но сейчас вдруг бросилось в глаза, как сильно она осунулась, побледнела. Сначала встревожилась, что болеет, а потом вдруг дошло.

- Мам, ты беременная что ли?

- Да прям, скажешь тоже! – а сама не знает, куда глаза деть.

- М... – детский сад какой-то. - А предохраняетесь чем?

Она вспыхнула, начала было наезжать, что я совесть потеряла – матери такое говорить... Но обломалась об моё спокойствие. Смешная такая. А то я не знаю, от чего дети родятся, ага.

А вообще – долбануться можно, конечно. Вот в эту халупу – с вечно занятым сортиром, с гнилыми полами и тараканами щекочущими по ночам ноги... Не завидую я ему. Или ей. Но блин... Ребёнок разве выбирает?

Глянула на мать как-то иначе. Не такая ведь и старая – тридцать четыре всего, той же Боярской тридцать три, но разница колоссальная. Во всём. И во внешности, и в здоровье. И в том, что мать в шестнадцать лет сбежала из дома, не желая делать аборт, а Боярская, при бабле и устроенной жизни – сделала его по собственному желанию. Сколько ей было тогда, тридцать, тридцать один?

- Мам, а ты на учёт встала?

- Так рано ещё. Нужно чтобы недель шесть хотя бы было.

- А у тебя?

Она пожала плечами.

- В прошлом месяце ещё месячные шли.

Ясно.

- Может, тебе витаминчики какие-то?

- Да прям! Заходила я в аптеку, ага, пусть они сами их жрут, за такую цену! Скоро, вон, овощи-фрукты полным ходом пойдут. Толя сказал, этим летом кровь из носу, а надо комнату капитально отремонтировать. И батарею менять, и проводку, а это, сама понимаешь... Как на пороховой бочке сидим, ведь, Люд!

- Я сейчас вернусь, мам.

Просто сказать, что Макс офигел, когда я послала его за витаминами для беременных – это ни о чём. Ещё велела заехать на рынок – творога взять, сметаны домашней, масла. Яиц. Мяса. Может, мёд будет...

А вообще, если честно, – я растерялась. Чувствовала, что должна что-то делать, а что, не понимала. Знала только, что на мне теперь большая ответственность за маму и за... Брат, сестра? Вообще не важно. Главное, чтобы всё нормально.

Когда, при виде пакетов с продуктами, мама резко отвернулась, думая, что я не замечу слёзы - мне жутко захотелось её обнять, но я так и не смогла сделать первый шаг. Наверное, ничто не проходит бесследно. Можно вырасти, всё понять, всё простить, наладить общение... Но шнур от утюга и потоки брани, бьющей хлеще, чем ивовый прут – прямо по открытой детской душе, никуда не денешь. Впрочем, и мама тоже не рискнула ко мне подойти, хотя я видела – хочет. Но она только чуть виновато улыбнулась и качнула головой:

- А ты изменилась, дочь...

* * *

- Ты какая-то другая из Москвы вернулась.

И этот туда же.

- Какая другая?

Макс, не отрывая взгляда от дороги, дёрнул плечом.

- Ну не знаю. Другая.

- Да зазвездилась я, Макс, дураку же понятно. Не бери в --">