Ульяна Соболева - Жена Хана

секунду — он мог отдать такой приказ, если узнал, что я сбежала. Нет…это иллюзия. Такой человек, как Хан не умеет любить, не умеет отдавать сердце. Одно мое неверное движение, и он меня казнит так жестоко, как только можно себе представить.

Попутку я действительно поймала. Сердобольный дачник, возвращающийся с рыбалки со старой овчаркой подобрали меня на остановке и подбросили на стареньких, потертых жигулях в город. Пока ехала и смотрела в окно, сквозь тоненькие капельки моросящего дождя, меня трясло от предвкушения… от понимания, что я увижусь с мамой Светой, что я больше не под замком, не в золотой клетке, не под вечным конвоем в непрекращающейся борьбе за выживание. Денег в свертке хватит для того, чтобы уехать и переждать пока ОН будет лютовать. Спрятаться так, чтобы не нашел. Уехать может быть в деревню к троюродной сестре мамы Светы. Туда даже автобусы не ходят, меня бы там сам черт не отыскал…а сердце сжимается, сдавливает от внезапно нахлынувшей волны страха — найдет, этот зверь способен найти меня где угодно. Из-под земли откопать «или в нее закопать» твердит внутренний голос.

Еще несколько часов назад я не думала о побеге, я смирилась со своей участью, я даже была согласна ее принять и начала привыкать к человеку, который насильно на мне женился. Я даже начала привязываться к нему…Я могла бы его полюбить…наверное. Пока вдруг не ощутила это головокружительное чувство — свобода. От которой забываешь обо всем, от которой даже не думается о последствиях. Увидеться с мамой и сделать все, чтобы Тамерлан Дугур-Намаев забыл обо мне.

Когда машина остановилась напротив подъезда, старичок протянул мне свою куртку.

— Если некуда идти — можно у меня остановиться. Может подождать тебя?

— Спасибо. Мне есть где… Есть. Я дома.

Протянула ему деньги, но он не взял, укатил, оставив после себя клубок серого дыма.

***

С трепетом я поднималась по лестнице, тяжело дыша, предвкушая встречу, чувствуя, как бешено бьется сердце и подкатывают слезы, как немеют ноги и от счастья дух перехватывает. Представляю, как она обрадуется, как расплачется, как будет целовать меня, прижимать к себе, а потом кормить пирогами на кухне. Подошла к двери и вначале подумала, что ошиблась этажом, но потом увидела на стене знакомые выцарапаные спичкой буквы и застыла у новой, вскрытой лаком двери. Протянула руку к звонку и, выдохнув, нажала кнопку. Звонила долго, никто не открывал и за дверью не слышалось такое до боли знакомое «Иду-иду, подождите!». Там вообще ничего не слышалось. Глухая тишина. Ни шороха. Я еще несколько раз позвонила, потом начала стучать.

Напротив, распахнулась дверь, и я услышала старческий шепот.

— Верочка! Вера? Это ты? Ты деточка? О Боже!

Обернулась к соседке, и та перекрестилась несколько раз. Баба Марфа, она дружила с мамой Светой. Постоянно на чай к нам вечером приходила.

— Бог ты мой и правда ты. Живая! Что ж это делается то а? Идем. Идем в квартиру. Не звони туда. Он невменяемый. Собаку спустит на тебя. Там ни стыда ни совести.

— Кто невменяемый?

— Хозяин новый. Уехал куда-то с мымрой своей и собакой-свиньей. Пару дней не слышала не видела. Укатили. И слава Богу. Тише будет.

***

Я сидела на табурете на маленькой кухне и раскачивалась из стороны в сторону, пока она говорила.

— Они к ней начали ходить сразу после того, как нам сообщили о твоей смерти. Света как не в себе была. Она не выходила из квартиры и ни с кем не разговаривала. Они ей обещали похороны за их счет устроить и устроили. Пышные, с венками, поминками в ресторане… — снова на меня смотрит и крестится, — потом слегла Света. Врачей какой-то мужик к ней водил. Ухоженный, одетый с иголочки. На иномарке приезжал. А ей все хуже и хуже. С постели не встает. Я пару раз заходила, а она дверь откроет и на кухню идет с фотографией твоей сядет и сидит, смотрит. Не верю, говорит, что моя девочка умерла. Не верю им и все тут. Пару недель еще к ней ходили-бродили, пакеты с едой носили. Я даже как-то рада была, что есть кому присмотреть…Эх, если б знала…а потом я так и не поняла, как все произошло. Скорую привезли, полицию. Говорят, газ забыла выключить и …задохнулась. Квартиру на того хмыря прилизанного записала…А через время этот бугай жирный со своей свиристелкой въехал. Вот…так. Хоронили всем подъездом. Денег собрали кто сколько смог и…похоронили. Царствие небесное Владимировне. Какая хорошая женщина была. Хлыщ тот пропал… чтоб его --">