Шанора Уильямс - Страсть и ненависть (ЛП)

ты отсутствуешь?

Драко выглядит шокированным, как будто он не знал, что Бэйн и Франческа были частью всего этого. Я качаю головой. Как он может быть таким чертовски глупым? Они прямо у него под носом, а он даже не замечает.

— Те самые люди, от которых ты требуешь верности и уважения, твои самые большие враги. Ты позволил им рыскать по этому дому — Бэйн называл мне имена и угрожал, как он хочет трахнуть и затем продать меня! Франческа ненавидит меня, потому что любит тебя, а я краду твое внимание! Она хочет видеть меня мертвой!

Я выхожу из ванны, стремительно подходя к нему.

С меня достаточно этой жизни.

Мне надоело пытаться угодить ему и унижать себя только для того, чтобы он почувствовал себя лучше.

После того, что только что произошло, я скорее умру, черт возьми, чем покорюсь ему.

— Какого хрена ты не сказала мне о Бэйне раньше?! — Его голос сердитый.

— Я не думала, что это что-то даст. Ты их босс, и все они думают, что я просто твоя игрушка. Ты наказываешь, трахаешь, издеваешься и мучаешь меня. Ты утверждал, что защитишь меня, но это чушь собачья. Если ты относишься ко мне, как к дерьму, почему бы им не сделать то же самое?

Драко прерывисто дышит, его ноздри раздуваются.

— Ты знал моего отца, — продолжаю я. — Ты его хорошо знал, и это, вероятно, единственная причина, по которой я до сих пор стою здесь. Но если бы отец был сейчас здесь, он бы убил тебя голыми руками за то, что они сделали со мной. Он вырвал бы твой гребаный язык и скормил бы его своим гончим. Он бы позаботился, чтобы ты ничего и никогда не достиг снова. Он. Бы. Нахер. Уничтожил. Тебя.

Глаза Драко наполняются яростью. Он делает шаг вперед и, наклонив голову, говорит:

— Но его здесь нет... не так ли?

Мое сердце болезненно сжимается.

— Ничего из этого он сделать не сможет. Так спроси себя, кто сейчас главный? Кто тот единственный человек, на кого ты можешь рассчитывать? — Он обхватывает мою шею сзади, приподнимая голову так, чтобы я посмотрела на него. — Это не Тони. Это не Лион. Это я, Джианна. Я. Ты знаешь это. Лион знал это. Все это знают. Я допустил ошибку, думая, что могу оставить тебя здесь без дополнительной защиты, и я признаю свои ошибки. Но не думай, что я не принимаю это всерьез. Не думай, что я буду мягок из-за этого.

— Ты прав. Ты уже допустил ошибку! — Я толкаю его в грудь. — Ты говоришь, что хочешь сделать меня своей — что ты хочешь меня для себя. Ты говоришь им, что я недосягаема, но у тебя нет способа доказать это! Ты хочешь, чтобы я была твоей, так сделай меня своей! Это значит, ты никому не должен позволять прикасаться ко мне! Не позволяй никому быть рядом со мной! Ты должен сделать меня такой неприкосновенной для них, что они будут поклоняться чертовой земле, по которой я хожу!

Он ничего не говорит, но ослабляет хватку на моей шее. Это первый раз, когда я вижу, как Драко потерял дар речи. Абсолютно потерял дар речи.

— Я видел, что он сделал с тобой… и он заплатил... и они тоже заплатят, — говорит он, но для меня это пустые слова.

— Как? — требую я. — Скажи мне как!

Он опускает подбородок, его обжигающий взгляд задерживается на мне.

— Ты женщина, которую я хочу, и я, возможно, самый разыскиваемый человек в чертовом мире. Меня преследуют, за мной следят и охотятся люди, которых я даже не знаю. И знаешь что? Мне на это наплевать. Потому что это заставляет людей бояться меня. Так что даже ты, Джианна, должна бояться того, что я сделаю с ними. Пико был только началом. Он слишком легко отделался, и это только потому, что я был зверски взбешен, чтобы сдерживаться.

— Что ты сделаешь с ними? — требую я снова, приподняв подбородок.

— Ты скоро узнаешь. Но ты должна пообещать мне кое-что.

— Что?

— Прими свою судьбу. Ты не слабая. Ты сильная, и по тому, как ты стоишь здесь, глядя на меня после того, что только что произошло, я могу сказать, что ты намного сильнее, чем думаешь. Ты сильная, смелая и безжалостная женщина, и ты права. Теперь ты моя. — Драко обхватывает мою задницу ладонями. Я даже не вздрагиваю, хотя чувствую там дискомфорт. Я позволяю ему сделать это, и у меня внутри все горит от такой страсти, какой я не испытывал уже целую вечность.

— Прими меня, и я приму тебя, — говорит он. — Посвяти себя мне, и я позабочусь, чтобы этого, блядь, никогда больше не произошло. Я даю эту клятву тебе. Я клянусь могилой моего отца и душой моей матери. До тех пор, пока ты будешь моей, я сделаю --">