Виктор Афанасьевич Козько - Бунт невостребованного праха

мышами кальки. Подолгу молча сидел над ними. Потом сворачивал и снова, едва ли сознавая, что и зачем делает, прятал их, опять же большей частью на чердаке, у печной трубы, под рубероид крыши. Если была припасена в доме, извлекал и ставил на стол бутылку водки, не было - бежал в магазин. По дороге обрастал соседями. Обрастал ими, когда и не было надобности бежать в магазин. Соседи уже сами знали, когда к нему надо идти в гости, и пристально следили за луной.

Захмелев, старик становился не в меру болтлив и неизменно хвастал:

- Когда я в последний раз встречался с Питером де Куэльяром...

Собутыльники-соседи на эти слова никакой реакции не выказывали. Они уже давно забыли, кто такой этот Питер де Куэльяр. А может, и не забыли, никогда его не знали. Как забыли или не знали и всех иных некогда громких, ярких и устрашающих. Только в некоторых их избах из прошедшего времени удерживался на стенах портрет Маленкова. Да и то тем, кто помоложе, не ведомо, почему удерживался. Старики фамилию его еще помнили, а вот имя уже забыли, но присутствие в доме объясняли толково: хороший был царь - землю дал, налоги облегчил, жить дозволил, не то, что потом лысый пошел да за ним другие, Борис да Чубайс с ваучером...

О политике по пьянке старики, как и прежде, так и сегодня поговорить любят. Старуха от этих разговоров пьянела не меньше старика и немедленно покидала избу, уходила со двора и даже из деревни. Со стороны ее вполне можно было принять за полоумную, потому что слова ее были очень странны, непонятны и всегда неуместны, вроде: "Сквозь подвенечную вуаль мне смутно виделась судьба". Она повторяла и повторяла эти слова или другие, подобные им, до полного изнеможения. Пыталась вспомнить, откуда они пришли и звучат в ней. Пыталась вспомнить и не могла. И тогда она падала на сырую еще весеннюю землю. Сырая земля оттягивала и убирала ненужную и вредящую ей сегодня память. На несколько минут. Иной раз лишь на короткое мгновение она забывалась, засыпала. Подхватывалась на ноги, растерянно оглядывалась и бежала домой, вспомнив, что по лунному календарю сегодня необходимо посадить, что замочить, какие семена начать проращивать. И немедля садила, замачивала, проращивала. Старик к тому времени тоже забывал уже, что произошло, когда он последний раз встречался с Питером де Куэльяром, видел, как своих соседей за столом, американского президента Рейгана.

Старуха в реконструированном огороде садила огурчики и капусту. Коза из-за свежепоставленного лозового плетня наблюдала за ней, предвкушая, как когда-нибудь повалит этот плетень и доберется до хозяйской капусты. Розово и бело цвели вызволенные стариком из лесного заточения окультуренные уже яблони: белая антоновка, штрифель и панский каштель. Над каждым из цветущих деревьев кружили пчелы. А старик в сарае крутил гончарный круг и думал, кому же можно передать секрет открытой им чудной глины.

На древней земле Турово-Пинского княжества входило в силу третье тысячелетие от Рождества Христова. Было Вербное воскресенье, через неделю - Пасха.

1986-1999.

Минск-Нью-Йорк- Вильча.

С белорусского. Перевод автора.

--">