Ульяна Соболева - На дне

прямо сейчас. Думала, удастся время потянуть, поговорить. Идиотка. Оглянулась на Яшу и на Таю и стиснула челюсти. Если откажу, что будет? Он ведь с автоматом и ножом. Может убить нас прямо здесь. Тяжело дыша, перевела взгляд на чечена, а он, видя мое замешательство, улыбаться перестал.

— Скажи, чтоб погуляли и никуда не уходили. Не то с собаками найду. И хватит мне улыбаться. Пошли.

Надо медленно выдохнуть и думать только о детях… я должна думать только о них.

— Мам, а можно я поиглаю… — и сотовый мне протягивает. От ужаса у меня зашевелились волосы на затылке и прошибло холодным потом. Если Закир сотовый отберет, то увидит смску и поймет, что кто-то идет за нами и номера узнает. Я выхватила у нее телефон и раздавила его ногой.

— Ах ты сукааааа, — взревел чечен и бросился на меня, схватил за горло. Я отбивалась, что есть мочи, как меня учили на курсах самообороны, как учил сам Максим. Но что я против здоровенного мужика с военной подготовкой? Он навалился на меня, опрокидывая на землю, придавливая всем телом. Замахнулся и наотмашь ударил по лицу, по одной щеке, потом по другой.

— Тварь. Сука. Я тебя на куски порву.

И вдруг глаза широко распахнул и застыл. Потом медленно назад оборачивается, а я увидела Яшу с окровавленным ножом. Видимо, стащил его у чечена, когда первый раз на него набросился. Оттолкнула от себя Закира что есть силы, и он на бок с хрипом завалился, а я вскочила на ноги, схватила Таю на руки и Яшу за плечо.

— Бежим. Быстрее.

Потом все же склонилась к раненному Закиру, который держался за бок и хрипел, выдернула флягу у него из-за пояса, сунула за пояс себе, отобрала автомат, зажигалку, конфеты. Направила на него дуло автомата… потом передумала. И нет, не от жалости… патронов жалко. Я не знаю, сколько их у него там, а нас могут преследовать.

— Яша, беги. Так быстро, как умеешь.

Мы бросились вглубь леса что есть мочи, не оборачиваясь. Вот и все. Обратной дороги больше нет. Надо выбираться отсюда.

Мы бежали около часа или двух. Путаясь вокруг деревьев и слыша вдалеке собачий лай. Ублюдки обнаружили своего товарища и теперь гнались за нами. Я отрывала от одежды куски ткани и бросала в кустах, а мы мчались совсем в другую сторону, чтобы запутать следы. Так учил меня Максим… Он учил меня всему в этой жизни… всему, кроме того, как жить без него. И это самое жестокое, что он сделал со мной — оставил одну. Одну со всем этим адом, со всеми этими страшными сомнениями, с жуткими доказательствами его вины… нет. Не вины. Хуже. Доказательствами того, что он и не он вовсе. Доказательствами того, что нас не было никогда… А как же небо? Оно тоже мне лгало?

— Даша, — закричал мальчик, и я встрепенулась. — Смотриии.

Нет. Нееееет. Не сейчас. Трясла головой, прогоняла мысли прочь. Выжить. Спасти детей. Вот о чем я должна думать, и я выживу. Выживу, чего бы мне это не стоило.

— Здесь мертвое животное…

Рядом с кустами валялся дохлый шакал, его разодрал какой-то другой зверь и довольно давно, так как в воздухе стоял отвратительный запах. К горлу подступила тошнота. Вспомнились дохлые крысы в детском доме.

— Воняет, — сказала Тая и закрыла носик ладошкой, я отвернула ее так, чтоб она не видела полуразложившееся животное.

— Я устал, — тихо сказал Яша, который до этой секунды не жаловался.

А я… я придумала, как скрыться от собак.

— Закройте глаза и носы и постарайтесь дышать ртами, хорошо?

Я обмазала одежду детей и свою кровью мертвого шакала. Мне казалось, этот сильный и мерзкий запах собьет псов с нашего следа. Яша не жаловался, а Тая хныкала, что ей воняет и першит в горлышке. Наверное, вонь вызывала у моей малышки позывы к рвоте.

— А теперь нам надо найти, где спрятаться.

Вскоре мы все же оторвались от погони, и собачий лай стих, они нас потеряли. У меня получилось. Я сама выбилась из сил, и Яша уже еле переставлял ноги, когда мы наконец-то нашли глубокую охотничью яму. Это было спасением. Мы спустились в нее по двум толстым палкам, предварительно обломав ветви и оставив сучья по бокам. Я показала Яше, как спуститься, а потом посадила Таю к себе на спину и спустилась сама. Оставила ее с братом, выбралась наружу, нашла пушистые ветки и прикрыла яму сверху так, чтоб ее не было видно, потом насобирала дров. Вернулась обратно к детям, постелила свою куртку, разложила ветки и подожгла, чтобы согреть детей и согреться самой. Ночью в лесу было очень холодно и сыро, пробирало до костей. --">