Галина Валентиновна Чередий , Алена Валентиновна Нефедова - Невозможный мужчина

делать работу на своем месте помощника генерального директора, но и ухаживать за шефом, чтобы ему было еще и комфортно. Не знаю уж, насколько это правильно с точки зрения профессиональной этики, вполне возможно, что в любом столичном офисе меня бы высмеяли за такое слишком «личное» отношение, но по-другому я не могла. Он доверял мне, причем не только производственные, но и многие семейные секреты. Как выяснилось недавно, в некоторые не был посвящен даже он сам.

– Садись, помощница моя золотая.

– Ну, не такая уж я и золотая. Временами очень даже бываю… кхм… другого цвета, – засмущалась я от похвалы.

– Ой, да ладно тебе, – криво усмехнулся шеф, вяло взмахнув рукой. – Всем бы такую «не золотую». Знаешь, сколько раз мне намекали, что готовы тебя переманить с повышением. А я не пускал, – помрачнел он вдруг. – А теперь вот думаю, может, и зря. Сидела бы сейчас спокойно каким-нить начальником отдела, а я, эгоист старый, подле себя все придерживал. – Нилович покрутил головой, еще больше растягивая узел галстука левой рукой, потянулся куда-то между ног, достал небольшую бутылку дорогущего французского коньяка, с некоторым усилием вытащил пробковую крышку, вылетевшую из горлышка с легким хлопком, и плеснул в обе чашки янтарную жидкость. – А вот как теперь быть… И не знаю даже. Твое здоровье, Ланушка.

Я осторожно взяла свою порцию, отстраненно отметив, что мои пальцы подрагивают. Что же такого могло произойти, чтобы ввергнуть нашего Генерала в подобное состояние? Или это «та самая» история заимела продолжение? Господи, только не опять!

– Александр Нилович, все живы-здоровы?

– Все, лапушка, все. И будут еще живы и здоровы многие лета. Только без меня, наверно, – громко прихлебнув густого напитка, ответил директор. – Ты, золотко, не переживай так, авось выкручусь, да и тебя не брошу. Я ж вижу, ты вон всполошилась вся. И с производством полный порядок, и прибыль у нас, ну, не ого-го, но какая-никакая имеется. Видать, именно этим и привлекли. Да только не знаю, к худу ли, к добру. Пална моя вчерась карты раскинула. Говорит, к добру. А у меня душа не на месте. Уж больно молодого вам присылают шефа мне на замену. Совсем еще молокосос, а туда же – дире-е-ехтор, мать ити его за ногу, – внезапно взрыкнув, он хлопнул свободной рукой по деревянному подлокотнику, расплескав кофе на белоснежную рубашку.

Я подхватилась, бегом принесла стопку салфеток, чтобы промокнуть пятно, но Нилович лишь дернул отрицательно головой:

– Мол, ты, Нилыч, не бережешь себя. Мол, о себе подумать пора. Ты не думай, мы тебя не пускаем в расход, будешь ты у нас теперь замом по общим вопросам. Якобы… как же мы без тебя-то с твоим-то опытом да в нашей отрасли справимся. Но директор будет новый. Молодой, энергичный, инновационный весь из себя, со связями аж в самых верхах. Да к лешему эти их… – он покрутил в воздухе руками, пытаясь подобрать слова, – фильдиперсы со шканделябрами! Так, лирика все это. Ланушка, слухай сюды, дела наши такие…

Через час я вернулась в приемную в полном замешательстве, чуть не уронив по дороге поднос с пустыми кофейными чашками.

Слияние – это, конечно, интересно, а с экономической точки зрения еще и целесообразно в наши времена. А вот смена основного акционера, державшего ранее контрольный пакет акций… Это дело такое. Хм, пятьдесят на пятьдесят, что называется. Да еще и иностранец, блин. Что им тут, медом намазал кто? Новый руководитель? Ну, даже новая метла начинает не сразу мести, ей сперва разобраться надо – кого выметать, а без кого все встанет. Да и за свое рабочее место я как-то не особо волновалась: даже если не придусь ко двору, то уж Ляля точно понравится, если новый директор не гей, спаси и помилуй! А Ляля, при всей своей безалаберности, доводящей меня временами до бешенства, своих не бросит, я в ней уверена. Ну и, действительно, авось Нилыч поможет выкрутиться и хоть на какое-то местечко пристроит.

Ладно, товарищ новый директор, столь бесцеремонно отодвигающий опытные ценные кадры на задний план, посмотрим, как вы справитесь без нас, стариков!

Глава 2

Двенадцать лет назад

– Господи-ты-боже-мой! – держа в трясущихся руках стопку тетрадей на проверку, бормотала я себе под нос.

«Вот за какие такие прегрешения мне это наказание?!» – продолжила вопрошать Вселенную уже мысленно. Всего за год этот несносный задира, эта заноза в заднице, этот подросток-нескладеха вымахал в верзилу, одарить коего взглядом «строгой --">