Ольга Александровна Резниченко - Отпускаю прошлое

тебе не иду. До встречи… но лучше не жди.

… пока,

люблю тебя.

Глава 2 Новый мир

Город оказался не намного меньше нашего. Все так же куча машин, дорог, людей и многоэтажек. Местами, даже чудилось, будто никуда и не уезжала. Однако, что могло не радовать, даже слабоватое зрение теперь — не проблема вежливости. Кого бы ты не встретил на своем пути — никто тебе не знаком. Любое, казалось бы, лицо из прошлого — ошибка. Никакой связи. Просто, похож, или, каким-то чудом, едва ли не двойник. Но ничего, и никого родного или близкого.

Никаких вопросов. Никаких советов. Никаких… соболезнований.

Чистый лист. Чистая гладь — и я начинаю новый рисунок.

Новую жизнь.

Я отпускаю прошлое, даже… если это слишком болезненно. И противно.

* * *

Таня оказалась очень даже хорошей девчонкой. Ее в своей жизни я видела всего лишь несколько раз, и то давным-давно, у бабушки. И хоть разница наших возрастов — два года (она старше), расстояние, огромное расстояние между нашими городами — сыграло свою роль в отсутствии дружбы, интереса друг к другу и всего прочего, что могли бы сулить родственная связь и (практически) одинаковый возраст.

Она знала о моей… «тайне» (мама моя рассказала и ей, и тете Наде, и меня об этом уведомила — я не злилась; я давно уже приняла тот факт, что все вокруг знают о моей «ситуации», о «проблеме» больше и лучше, чем я сама),

… но никаких вопросов, никаких слов, никаких намеков. За что я была безумно благодарна.

Мы быстро сдружились. И, буквально, уже через неделю — не мыслили друг друга порознь. Любая затея, любой поход в город или в кино — всегда я была рядом, даже если это выглядело неудобно или странно: ведь оказывалась часто третьей между нею и ее парнем — Костей. Нет, конечно, никаких завидных взглядов или еще чего с моей стороны в его бок — извольте (и Таня это знала), но, все же, порой меня вся эта ситуация смущала, так как я чувствовала себя обузой и помехой.

«Шабалина старшая» (так Костяныч звал теперь свою Таньку, или меня соответственно — «младшая») удивительно, но не на миг не унывала — нет-нет, да и пыталась свести меня то с тем, то с другим молодым человеком. Все они были хорошими ребятами (и добрыми, и красивыми, и прочее, и прочее), однако, я всегда жала на тормоз — и пролетали все они мимо меня, словно электрички. Не готова я. Еще не готова… к таким переменам, и таким решениям.

Таня не злилась на сие мое поведение — с замиранием сердца, с видом мудрого учителя, она лишь томно вздыхала, а затем с новой силой и задором бралась за очередную попытку втолкнуть в меня жизнь.

* * *

— Ну же, Ингуся, Гусечка, прошу, соглашайся… Это будет клёво! Та-а-ам столько ребят, что не пожалеешь! Но и в обиду не дам! Если что — Костяныч за нас двоих им наваляет! Прошу, милая! Я этого так ждала! Еле маму упросила! Поехали!

Несмело пожимаю плечами.

— И что я с собой возьму?

— Я всё организую, родная! — едва ли не завизжала от радости Танька. — В палатке ночевать будешь со мной. У Кости отожмем оба спальника. А он сам найдет, где примоститься.

— Не думаю, что твой Парфенов будет рад этой затее…

— Да он сам и предложил этот расклад! Ну, е-мае! Гусю-сюшечка, — крепко сжимая меня за плечи, ласково шептала на ухо. — Это всего на несколько дней. Песни у костра под гитарой, звезды, море… Ну…

— Комары и туалет на улице, — сквозь смех продолжаю ее речь.

Рассмеялась и сестра.

Резко отпускает меня, шаг в сторону.

— Ну-у-у, началось! От комаров — спрей! А туалет — не кусты, все-таки! Там теперь едва ли не на каждом шагу — биотуалет! Ну? Едем?

Закачала я в негодовании головой, чувствуя, что не имею права голоса, не имею права на сопротивление…

— Только не вздумай меня наедине с ними оставлять!

— О-о-о! — дико завизжала «Ш. старшая» и запрыгала, захлопала в ладони. — Да! Да! Да! Ни за что на свете!!!

* * *

И тем не менее, в автобусе (заказном) Таня сидела с Костей, а я в одиночестве плюхнулась на пустые кресла, ближе к окну.

Но не прошло и пары минут, как какой-то назойливый, просто никак не затыкающийся, экземпляр завалился рядом.

— Ты не против?

Но ответ даже не ждал — не нужен он ему. Это была, явно, констатация факта.

Я лишь невольно скривилась, поправила наушники в ушах и отвернулась к окну.

Доля секунды тишины и покоя — и сие болтливое «радио» снова начало свое вещание, при этом активно жестикулируя и --">