Джессика Анна Редмерски - Убийство Сэрай

пытаюсь утихомирить ее, чтобы я смогла услышать все, о чем говорит Хавьер и американец, но я не могу.

—Поживи так же долго, как и я среди испанцев, и ты научишься понимать их. — Сказала я, не спуская с них глаз. — Со временем ты выучишь язык так же хорошо, как и я.

Я чувствую, как Лидия напрягается. Она хочет вернуться домой также сильно, как и я, когда меня привезли сюда в 14 лет. Но она знает также хорошо, как и я, что она останется здесь навсегда и осознание жестокой реальности заставляет ее притихнуть.

— Такой человек, как вы, предлагает больше обычной расценки только по одной причине — держать меня под контролем, — произносит американец. Он выдыхает в раздражении и откидывается на стуле, его руки соскальзывают с колен. — Либо так, либо вы загнаны в угол, а это наводит на мысль, что жертва, которую вы хотите заказать мне, готова заплатить больше за то, чтобы я убил вас.

Самоуверенная ухмылка Хавьера сползает с лица. Он с трудом сглатывает и неуклюже выпрямляет спину, но пытается сохранить некоторую уверенность в этой ситуации. Он понятия не имеет, не поэтому ли сейчас американец здесь.

— Причины моего поступка не столь важны, — говорит Хавьер.

Он делает еще один глубокий глоток из кружки, чтобы скрыть свой дискомфорт.

— Ты прав, — спокойно говорит американец. — Важно лишь то, что ты скажешь Гильермо опустить вниз пистолет, направленный на меня, и, если он это не сделает через три секунды, то он будет мертв.

Хавьер и один из мужчин, стоящих за американцем закрывают глаза. Но три секунды пролетают слишком быстро, и я слышу звук выстрела и хлопок! Брызги крови попадают на другого мужчину, стоящего рядом с ним. «Гильермо» падает замертво. Кажется, никто, даже я, не знают, как американец умудрился выстрелить. Он даже не шевельнулся. Мужчина, стоящий рядом с убитым, замирает на месте, его черные глаза широко распахнуты под жирными черными волосами. Хавьер поджимает губы и снова сглатывает, ему с трудом удается скрыть свою нервозность. Его люди численно превосходят американца, но ясно, что Хавьер не хочет убивать его. Не сейчас. Он поднимает руку ладонью вверх, приказывая остальным опустить оружие.

Американец вытащил руку из внутреннего кармана и положил пистолет на колено, чтобы все его видели. Его пальцы находиться на спусковом крючке. Хавьер бросает взгляд вниз, нервно поглядывая на ружье один раз.

Лидия вонзает свои ногти мне в ребра. Я осторожно дотягиваюсь и убираю ее руки, чувствуя, как ее тело расслабляется только сейчас, когда она осознает свои действия. Она часто дышит. Я обхватываю ее плечи своей рукой и прижимаю к своей груди. Она не привыкла видеть, как умирают люди. Пока еще нет. Но когда-нибудь привыкнет. Положив руку ей на голову, я прижимаюсь губами к ее волосам, чтобы успокоить ее.

Сделав знак двумя пальцами, Хавьер приказывает: “Приберите тут”, — другому человеку с оружием, стоящему за американцем. Тот, кажется, рад выполнить указание, не желая разделить участь своего товарища. Присутствующие в комнате во все глаза следят за американцем. Не то чтобы они не следили раньше, но сейчас они стали намного внимательнее и настороженнее.

— Вы убедили меня,— произносит Хавьер

— Я не пытался вас убедить, — поправляет его американец.

Хавьер кивает в знак согласия.

— Три миллиона американских долларов, — Хавьер говорит. — Вы принимаете мое предложение?

Очевидно, что американец не только сбил с Хавеьера спесь. Может, Хавьер и не побежит в страхе и не забьется в угол, но ясно, что его поставили на место. А это не так просто сделать. Я волнуюсь, что Хавьер сможет отомстить, пока у него есть возможность. Это беспокоит меня, потому что мне нужен этот американец, чтобы выбраться отсюда.

— Что они говорят?— спрашивает Лидия, разочарованная тем, что пройдет много времени, прежде чем она сможет понимать все, о чем они разговаривают здесь.

Я не отвечаю, но я сжимаю ее плечо, как бы говоря, чтобы она заткнулась.

— Три с половиной - это моя цена,— говорит американец.

Лицо Хавьера тускнеет и, что-то мне подсказывает, что, если было бы возможно, то с его ноздрей пошел бы пар. Он не привык, что ему перечат.

— Но вы сказали...

— Цены пошли вверх,— говорит американец, мягко постукивая пистолетом по его черным брюкам. Это все, что он сказал, в качестве объяснения и большего не надо. Кажется, Хавьер и так уже согласен.

Хавьер кивает.

— Да. Да. Три с половиной миллиона. --">