Морган Мэтсон - Лето второго шанса

– Тебе сейчас, должно быть, тяжело учиться, – негромко проговорила она, как будто мы были наедине, хотя весь класс ловил каждое слово. – Просто старайся насколько сможешь, хорошо, Тейлор?

Я прикусила губу и самоотверженно кивнула, сознавая, что притворяюсь, делая то, чего она от меня ожидает. Разумеется, за экзаменационную работу я получила «отлично», хотя из «Великого Гэтсби» прочитала только самый конец, да и то по диагонали.

Все изменилось или, вернее, вот-вот должно было измениться. Но пока этого не случилось, и потому слова сочувствия производили странное впечатление, как будто мне говорили: «Как жаль, что у вас сгорел дом», – хотя он стоял невредимый, но рядом, ожидая своего часа, курился уголек.

– Передам, – быстро проговорила я, стремясь избавить себя от необходимости выслушивать очередной монолог о каком-то знакомом знакомых, который чудесным образом исцелился благодаря акупунктуре/медитации/тофу (не стоит ли и нам попробовать что-нибудь такое?). – Спасибо.

Эти речи произносили благожелательно, с частыми паузами, и я их уже слышать не могла без тошноты.

– Береги себя, – заключила Конни, вкладывая в эти слова особый смысл, и похлопала меня по плечу. В ее взгляде читались жалость, страх и желание держаться от меня подальше – раз это случилось у нас в семье, то может произойти и с ней.

– Вы тоже берегите себя, – я старалась сохранять на лице улыбку.

Она снова махнула мне рукой, и собака потащила ее дальше по улице. Только тогда, перестав улыбаться, я пошла в противоположном направлении, но теперь мне стало казаться, что бегством ситуацию не исправить. Что толку бежать, если тебе упорно будут напоминать о том, от чего ты убегаешь?

Последнее время я не испытывала необходимости удирать из дому, но еще несколько лет назад предпринимала такие попытки довольно часто.

Началось это с пяти лет. Меня раздражало, что мама все внимание уделяла малышке Джелси, а Уоррен не играл со мной. Я ушла, и с тех пор большой мир за подъездной дорожкой манил меня. Я уходила по нашей улице, просто желая узнать, сколько пройдет времени, прежде чем родители заметят мое отсутствие. Меня, разумеется, быстро находили и возвращали домой, но начало было положено и побег стал моим излюбленным ответом на любое огорчение. Эти уходы стали настолько обычным делом, что когда я, обливаясь слезами, объявляла с порога, что ухожу навсегда, мама, едва взглянув на меня, лишь кивала и просила не опаздывать к ужину.

Готовая пострадать, я бы послушала и «Бентли Бойз», лишь бы отвлечься от мрачных мыслей. Я достала айпод сестры и вдруг позади услышала тихое урчание спортивного автомобиля.

Оборачиваясь, я уже знала, что увижу. Тут мне пришло в голову, что с момента ухода из дому, должно быть, прошло больше времени, чем мне казалось. За рулем серебристой машины с низкой посадкой, улыбаясь, сидел отец.

– Привет, малыш, – помахал он в открытое окно. – Хочешь, прокачу?

Понимая, что разыгрывать бегство из дома теперь просто бессмысленно, я открыла дверь и села рядом с ним. Он посмотрел на меня и приподнял брови.

– Что нового? – задал он свой обычный вопрос.

Я пожала плечами и уставилась в пол, на серые коврики под ногами, все еще как новенькие, хотя отец ездил на этой машине уже год.

– Знаешь, просто захотелось прогуляться.

Отец кивнул.

– Само собой, – сказал он совершенно серьезно, как будто поверил мне. Но мы оба знали, что́ это было на самом деле – обычно в подобных случаях меня отыскивал именно отец. Казалось, он всегда знал, куда я отправлюсь, а найдя, не сразу вез меня домой, а сначала кормил мороженым, предварительно взяв обещание не рассказывать об этом маме.

Я пристегнула ремень безопасности. К моему удивлению, отец не развернулся, а поехал в прежнем направлении и затем свернул в центр.

– Куда едем? – спросила я.

– Нам, наверно, не помешает позавтракать, – ответил он и, останавливаясь на красный свет, мельком взглянул на меня. – Почему-то все бублики в доме – с кунжутом.