Ким Холден - С..а - любовь (ЛП)

благо, защищая обиженных женщин. Бабушка часто делилась со мной информацией по своим делам, поэтому я рано поняла, что в этом мире выживают и преуспевают только сильнейшие. Она была жестокой. Моя бабушка была ярким примером борца за права женщин и ненавистницей мужчин. Она вдолбила в меня то, что я могу делать то же, что и мужчины… только лучше. Она была дерзкой, прямолинейной, несгибаемой, направляющей силой. Полной противоположностью моей матери-тряпке — слабой личности, которую убили пороки и неправильные решения, когда мне было десять лет. Она позволяла другим оказывать на себя влияние и это в конце концов погубило ее. Я не буду такой, как моя мать. Я буду как бабушка. Никто и ничто не сможет сокрушить меня.

Бабушка была человеком, перед которым люди не просто робели. Они подчинялись ей. По своей воле или нет, но подчинялись, и это никогда не переставало удивлять меня. То, что она имела такую власть над другими, не прилагая к этому усилий, и применяла ее, не испытывая угрызений совести, делало ее в моих глазах богиней. Она пережевывала людей, а потом выплевывала их. Я выросла, пытаясь подражать ей. Она заставляла меня учиться на отлично — ничего другого не принималось в расчет — и внушила, что упорный труд — это мой билет ко всему, о чем я мечтаю. Это и немного манипуляций в случае необходимости — еще один полезный трюк, которому она меня научила. Бабушка была единственным человеком, одобрения которого я жаждала. Потому что она была единственной, кем я восхищалась. Она умерла за два дня до того, как я получила письмо о том, что меня приняли в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Бабушка никогда не увидит, как наша мечта стала явью — я учусь в престижном университете и получаю высшее образование.

Я восприняла это, как большой фак от вселенной.

И с тех пор, использую все возможности, чтобы вернуть ей его в ответ.

Но Шеймус — совсем другое дело.

Он словно еще один фак. Жестокая проверка, с помощью которой вселенная решила испытать мою решимость. Поэтому я одновременно и люблю, и ненавижу его.

Я жажду вцепиться в него руками и ногами, но не хочу, чтобы его доброта растопила мое жестокое сердце. Потому что это ни к чему хорошему меня не приведет. А у меня есть планы… большие планы.

Глава 2

Всем нравятся невинные овечки

Миранда

Флешбэк

— Наверное, учителя всегда коверкали твое имя в первый учебный день? — спрашиваю я.

Он выразительно кивает головой.

— Его до сих пор коверкают, но клип на YouTube «Как правильно произносить имя Шеймус» оказался в то время очень полезным.

Я с подозрением смотрю на него.

— Ты врешь. Неужели есть такое видео?

— Клянусь богом, поищи. Оно есть.

Я мысленно делаю пометку найти его, как только доберусь до дома.

— Шеймус Макинтайр — это ирландское имя, — закидываю я удочку, чтобы узнать его происхождение.

— Верно. — Судя по тому, как он это произносит, его уже не раз спрашивали об этом. Неудивительно, ведь он ходячее противоречие.

— Разве у тебя не должно быть рыжих волос, зеленых глаз и бледной кожи? Вместе всего этого? Твое имя вводит в заблуждение.

Он смеется, а потом отвечает:

— Семья моего отца — выходцы из Ирландии. Мое имя — это попытка восстановить связь с прошлым. Мама родилась и выросла на Гавайях. По-видимому, я пошел в нее. — Злость, которую я слышала в его голосе, когда он говорил об отце, мгновенно превратилась в уважение при упоминании о матери. Он немного приоткрыл мне свое прошлое до этого. Его отец был ублюдком и бросил их, когда Шеймусу исполнилось восемнадцать. Мать же, судя по его рассказам, могла бы дать фору матери Терезе. Она умерла, когда он учился в старшей школе.

— По-видимому, — соглашаюсь я.

— Мое второе имя — гавайское. Аоули, что означает «синее небо». — В его голосе чувствуется какая-то сентиментальность, — чувство, которое совершенно не присуще мне. Это довольно мило. Шеймус постоянно удивляет меня. Подобные вопросы и ответы только добавляют очки в его пользу. Да, я мысленно веду подсчет всех «за» и «против». Я планирую жить исключительно, Шеймус уникален во многом, он —

--">