Даниэла Стил - Обещание страсти

потеряла. Эдвард, я хочу пойти работать.

– Да? – Он почти содрогнулся. Господи, сделай так, чтобы это была какая-нибудь благотворительная организация. Пожалуйста. – И где?

– Я хочу работать в газете, а по вечерам изучать журналистику.

На ее лице появилось выражение яростного неповиновения. Она знала, что он скажет. И почему.

– Я думаю, что ты поступишь гораздо умнее, если окончишь курсы в Колумбии, получишь диплом и уже тогда станешь подумывать о работе. Веди себя благоразумнее.

– А когда я получу диплом, какого рода газету ты мне посоветуешь, Эдвард? Ежедневный журнал о женской одежде?

Ему показалось, что он видит слезы досады и разочарования в ее глазах. Господи, она опять собирается создавать трудности. Она становится все упрямее с годами. Такая же, как ее отец.

– А какую газету выбрала ты, Кассия? «Голос Гринвич-Виллидж» или «Беркли Барб»?

– Нет. «Нью-Йорк таймс».

По крайней мере, у нее есть стиль. Этого у нее не отнимешь.

– Я полностью согласен с тобой. И считаю эту идею великолепной. Но если ты подумываешь об этом, мне кажется, что будет гораздо благоразумнее поступить в Колумбийский университет, получить диплом и…

Она резко оборвала его, поднявшись с подлокотника кресла, на котором сидела, и гневно уставившись на него через разделявший их стол.

– И выйти замуж за очень славного парня из бизнес-школы, верно?

– Нет, если только ты сама не захочешь этого.

Безрассудная, упорная, неподатливая. И еще опасная в придачу. Совсем как ее мать.

– Ну уж нет, это совсем не то, чего я хочу.

Она сердито вышла из его офиса, а чуть позже он узнал, что она работает в «Нью-Йорк таймс». Она продержалась там ровно три с половиной недели.

Все произошло в точности так, как он опасался. Как одна из пятидесяти самых богатых женщин в мире, она снова оказалась под прицелом папарацци. Каждый день в какой-нибудь газете было или упоминание о ней, или фотография, или реклама на обложке, или цитата, или шутка. Другие газеты посылали своих обозревателей светской хроники, чтобы хотя бы мельком увидеть ее. Журнал о женской одежде устроил на нее настоящую охоту. Вечеринка по поводу ее четырнадцатилетия была испорчена появлением фотографов. Вечер, который они провели с Эдвардом в опере, когда ей было всего пятнадцать лет, папарацци превратили в кошмар. За этим последовали непристойные предположения об их с Эдвардом отношениях. После этого он много лет не появлялся с ней на публике. И все эти годы печатались ее фотографии, которые хранились в запасниках наряду с более свежими. Она боялась ходить на свидания, а когда ходила, очень сожалела об этом. В семнадцать лет она больше всего боялась своей известности. В восемнадцать она возненавидела ее. Она ненавидела свое вынужденное затворничество, осторожность, с которой ей приходилось мириться, постоянную скрытность и осмотрительность. Такая жизнь была абсурдной и нездоровой для девушки ее возраста, но Эдвард ничего не мог поделать, чтобы облегчить ее существование. Ей приходилось жить в соответствии с традициями, и притом очень тяжелыми. Дочь леди Лианы Холмс-Обри Сент-Мартин и Кинана Сент-Мартина было невозможно игнорировать. Кассия «стоила кругленькую сумму», грубо выражаясь, и была красива. Читатели хотели знать о ее жизни все. И не было никакой возможности избежать этого, как бы сильно ни пыталась Кассия притвориться, что может все изменить. Она не могла этого сделать. И никогда не сможет. По крайней мере, Эдвард так думал. Но он был удивлен ее умением избегать фотографов, когда ей этого хотелось (теперь он стал снова водить ее в оперу), и поразительной способностью осаждать репортеров ослепительной улыбкой и парой слов, которые заставляли их задумываться, смеется ли она над ними или с ними, или планирует вызвать полицию. В ее характере была эта черта. Что-то угрожающее; опасное свойство власти. Но при этом она могла быть и покладистой. Это больше всего сбивало окружающих с толку. В ней необычно сочетались черты характеров ее родителей.

Кассия обладала утонченной изысканностью матери и железной силой воли отца. Они были очень необычной парой. Поразительной парой. И Кассия была похожа на них, особенно на отца. Эдвард постоянно замечал это. Но что больше всего пугало его – это сходство с матерью. Сотни лет британских традиций, прадед по материнской линии – герцог, хотя ее дед по отцовской линии был только графом. Лиана обладала такими манерами, таким чувством --">