Салли Боумен - Отвергнутый дар

загородных домах общих знакомых, однажды в доме родителей Кристиана Глендиннинга, но каждый раз перекидывались всего парой слов. Вот и все. Она никогда не приезжала к нему в Оксфорд; после войны, после Лондона он много лет не бывал с нею наедине.

Эдуард решил, что приезд Изобел – очередной из капризов, на которые она так щедра. Недолгий флирт с коммунистической партией – в основном, видимо, для того, чтобы шокировать публику. Скандал, едва не повлекший развод одного видного члена парламента. По меньшей мере еще две разорванные помолвки – с военным летчиком, героем «Битвы за Англию»^[3], и с итальянским графом, всемирно известным-автомобильным гонщиком. Изобел, возможно, притягивают люди опасных профессий, подумал он и снова задался вопросом, зачем ей понадобилось приезжать.

Она появилась без стука и без шляпы, в изумрудно-зеленом шелковом платье и жемчугах от «Конуэя». Эдуард вскочил из кресла; она одарила его улыбкой, ее волосы вспыхнули в лучах солнца.

– Эдуард, милый, скажи, – спросила она, – ты уже научился делать коктейли?

И тут он понял, зачем она приехала.

Она выпила два сухих мартини^[4], сообщила, что не голодна и есть не будет. Затем закурила сигарету и угнездилась с ногами на диванчике под окном. Эдуард выжидал.

– Будешь сдавать на бакалавра? Я слышала, ты собираешься.

– Возможно.

– Хьюго говорил, что будешь. На днях мы с ним случайно встретились.

– Как он?

– В порядке. – Она помолчала. – Нет, вероятно, не очень. По-моему, он несчастлив. Какой-то потерянный. Ощущает, что не сделал того, что нужно, – не оправдал ожиданий. Не знаю. Весь из углов. Сейчас таких встречаешь на каждом шагу. Когда въезжала в ворота, увидела во дворике его двоюродного братца Кристиана. В розовой шелковой рубашке и желтом галстуке. Этот не изменился. – Она улыбнулась. – Он по-прежнему твой лучший друг?

– Да, самый близкий.

– Рада. Он мне нравится. – Она подумала и добавила: – Конечно, он законченный педераст.

– Не важно.

Изобел небрежно стряхнула за окно пепел и нахмурилась.

– Как поживает Жан? Все еще воюет?

– По-прежнему в армии. В основном возится с бумажками. Думаю, его могут перевести в Индокитай. От судьбы не уйдешь. Отпуска он большей частью проводит в Алжире – на наших виноградниках, вы про них знаете. Ему там нравится.

– А кто приглядывает за делом, когда он в отъезде? Эдуард пожал плечами.

– Я буду присматривать, только сначала окончу Оксфорд.

– Ты этого хочешь?

– Да, хочу. У Жана не остается на это времени, а я, как мне кажется, сумею хорошо с этим справиться. – Он помолчал. – После смерти отца там все остановилось. Для развития есть большие возможности. И для выхода на новые рынки.

– Порой я скучаю по Жану. – Она резко встала. – Он меня забавлял. Про него все наперед можно было сказать. Боюсь, я обошлась с ним довольно паскудно. – Она сделала паузу. – И, конечно, мне не хватает того изумруда. Ты ведь знаешь, как он мне безумно нравился.

Он перехватил взгляд ее зеленых глаз, увидел, что губы ее растянулись в улыбке, и поежился.

– Этот камень приносит несчастье. Когда вы его выбрали, я вам ничего не сказал. Но считается, что он… приносит несчастье.

– Вот как? – Она сверлила его взглядом. – Что ж, это многое объясняет.

Она повернулась и увидела дверь в другом конце комнаты.

– Там твоя спальня?

– Да.

– Прекрасно.

Она прошла мимо него в спальню. Стало тихо; через некоторое время она его позвала. Он медленно переступил порог и остановился, глядя на нее с высоты своего роста.

Изумрудное платье валялось на полу, обнаженная Изобел лежала на его узком студенческом ложе, вытянувшись во всю длину белым, по-мальчишески стройным телом. Волосы разметались по подушке, между узкими бедрами золотился рыжий треугольник, жемчужины спадали в ложбинку между маленькими белыми грудями.

– Эдуард, милый, ты ведь не против? Понимаешь, я так давно об этом мечтала…

Она замолчала, уставясь на него зелеными, светящимися, как у кошки, глазами.

– Я выложу замуж, Эдуард, я тебе не говорила? За этого гонщика, так уж в конце концов получилось. По-моему, свадьба будет на той неделе, после того как он выступит в гонках на какой-то там Большой Приз. Если, понятно, не разобьется. Вот я и решила, что нам с тобой не стоит откладывать. Когда б я не сделала этого, то просто не смогла бы за него выйти…

Эдуард подошел к постели, присел и взял ее худенькое запястье.

– Ты ни о --">