Диана Палмер - Камень преткновения

прежними. Ничто, к сожалению, не могло их изменить.

Бесс вышла из «ягуара» и задержалась, чтобы погладить Лэдди, бело-черного колли, помогавшего мужчинам управляться со стадом. Хорошо, что Кэд этого не видел, иначе рассердился бы, потому что Лэдди был пастушьим псом, а не какой-нибудь болонкой. Кэду вообще не нравилось, когда Бесс проявляла особое внимание к чему бы то ни было в его владениях, и уж тем более к его персоне. Но внимание к телятам, думала Бесс, он должен оценить по достоинству.

Элайз Холлистер увидела Бесс из кухни и позвала ее. Бесс открыла дверь, представляющую собой раму, обтянутую сеткой, очень осторожно, потому что дверная пружина ослабла, к тому же сетка в одном месте порвалась. Линолеум на полу потрескался и выцвел. В сравнении с домом Сэмсонов жилище Холлистеров казалось лачугой, но сверкало чистотой благодаря неустанным заботам Элайз. Бесс чувствовала себя в Лэриете легко и непринужденно. Тот факт, что здесь не было привычной роскоши, ее нисколько не беспокоил. Зато он беспокоил Кэда. Правда, лишь в тех редких случаях, когда в доме появлялась Бесс. И тогда он разговаривал с ней грубее, чем обычно. Впрочем, Бесс почти не бывала в Лэриете с тех самых пор, как отец три года назад уговорил Кэда обучать ее верховой езде. Продолжалось это недолго. Стараниями Гэсси уроки, едва начавшись, тут же закончились. Учитель и ученица, хотя и по разным причинам, почувствовали облегчение, поскольку случилось это сразу после того, как Кэд попросил Бесс оставить его в покое, причинив девушке боль. Иногда она думала, что он жалеет о своем поступке. Ведь он не только обидел ее, но и напугал своей прямотой, граничащей с грубостью. Но в сердце Бесс не нашлось места для другого мужчины. Для нее существовал только Кэд. Единственный во всем мире.

Он приходил к ним для того лишь, чтобы переговорить с ее отцом, и его последний визит состоялся совсем недавно. На этот раз что-то новое появилось в его поведении. Высокомерие Гэсси чаще всего его не трогало. А вот на Бесс он смотрел как-то по-другому.

Но почему все-таки он не желал видеть ее в Лэриете? Быть может, стеснялся, что она станет сравнивать его более чем скромное жилище со своим роскошным домом? Это было бы странно. Ведь Кэд не хотел иметь с ней ничего общего. К тому же она не могла представить себе Кэда в другой обстановке. Здесь он чувствовал себя просто великолепно, оставаясь тайной даже для собственной матери.

Элайз Холлистер уже поседела, но была все еще стройной и по-своему изящной. Резкие черты лица смягчали карие добрые глаза и всегда готовая появиться на лице улыбка. На ней было платье из набивной хлопчатобумажной ткани с длинными рукавами, и когда, потянувшись за полотенцем, чтобы вытереть руки, она обратилась к Бесс, глаза ее весело блеснули.

— Хэлло, Бесс, — приветствовала она девушку так тепло, словно увидела вернувшуюся после долгой разлуки дочь. — Каким ветром вас занесло к нам?

— Кэд не заметил дыру в изгороди, и теперь несколько телят разгуливают у дороги. Вот я и заехала, чтобы вас предупредить. — Бесс покраснела, подумав о том, что эта милая добрая женщина видит ее насквозь и, конечно же, догадалась о ее истинных намерениях.

— Как это любезно с вашей стороны! — с улыбкой произнесла Элайз и добавила: — Вы сегодня отлично выглядите.

— Благодарю вас. Я прямо с утреннего кофе, — с напускным пренебрежением ответила Бесс. — Одна из маминых подруг выдает дочь замуж, и мне пришлось пойти к ним на прием. — Бесс поморщилась. — Это вместо того, чтобы проехаться верхом. Мама запрещает мне скакать на лошади, боится, что я свалюсь и переломаю себе кости.

— Вы отлично держитесь в седле, — сказала Элайз. В ее устах это было комплиментом, потому что сама она держалась в седле не хуже любого ковбоя на ранчо.

— Ну что вы! — воскликнула Бесс. — До вас по крайней мере мне далеко. — Девушка со вздохом обвела взглядом чистую, светлую кухню. — А как замечательно вы готовите! Только позавидовать можно. Ведь я даже не умею вскипятить воду. Стоит мне проскользнуть на кухню, чтобы хоть чему-нибудь поучиться у Мод, как мама начинает меня ругать.

— Я очень люблю готовить, — осторожно проговорила Элайз, уклонившись от прямого ответа, чтобы ненароком не обидеть Бесс невпопад сказанным замечанием о Гэсси. — Всю жизнь этим занималась. Еда — самое главное, по крайней мере для моих сыновей. Хорошо, если оставят мне за обедом хоть цыплячью --">