Робин Карр - Осознанный риск

спокойно, но затем бросился бежать, на ходу натягивая респиратор.

— Женщина внутри, — сообщил он пожарному, стоящему рядом. — Я организую. Командование принимаете на себя.

Пожарный по имени Джим Эбл отдал команду.

— Ох уж эти женщины, — пробурчал Майк.

Обязательно им нужно что-то вытащить из огня, чаще всего кошелек или какие-нибудь украшения, а некоторые настолько глупы, что пытаются забрать обувь или платье.

Он был готов к чему угодно, но только не к той картине, которую увидел в нескольких шагах от входной двери: маленькая женщина с волнистыми волосами, стянутыми в тугой конский хвост, в тапочках, бесформенной футболке и шелковых фиолетовых — да, именно фиолетовых — трусиках. Майк хорошо разглядел их, потому что она стояла согнувшись и что-то искала в холодильнике. И это в горящем доме!

Мужчина тронул ее за плечо:

— Вы что, проголодались?

Вряд ли она разобрала хоть слово, так как пожарный был в маске.

Когда женщина повернулась к нему, он сразу же заметил пепельную бледность и стеклянные глаза. Она закашлялась, ее колени подкосились, и ему пришлось обхватить ее за талию. Она повисла у него на плече как тряпка. Может быть, ее еще и стошнит ему на спину, такое уже бывало.

Майк понес любительницу фиолетового белья к выходу. Шелк был возле его уха, создавая неизгладимое впечатление, даже несмотря на царящий здесь хаос.

Оказавшись на улице, Майк отнес ее к машине и стянул маску с лица.

— В доме есть кто-нибудь еще? — спросил он.

— Чикс… Только Чикс, — прохрипела женщина. — Он на заднем дворе.

— Что за Чикс?

— Собака… Фокстерьер, — с трудом проговорила она и снова закашлялась.

Джиму пришлось усадить ее на стул.

— Я приведу собаку, — сообщил Майк своему другу. — Печь находится в подвале. Прямо и середине дома. Крыша не новая.

Он пошел на задний двор.

— Вот, — сказал Джим и протянул Крис маску. — Немного кислорода приведет вас в чувство.

Его голос звучал гораздо мягче, чем голос ее спасителя, как показалось Крис. Внезапно у нее закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Она резко отстранилась от пожарного. Ее тошнило. Крепко держась за спинку стула, она дрожала, тяжело дыша. Мужчина протянул ей платок:

— Вам скоро станет лучше. — Он похлопал ее по спине. — Все будет хорошо. Не переживайте.

Крис взяла салфетку и протерла лицо. Она умирала от смущения. Кто-то быстро принес зеленый мешок для мусора и убрал все. Наверное, так они всегда делают при пожаре. Это их обычная работа.

— Наша мама больна? — спросила Кэрри тоненьким голоском.

— Больна? — эхом повторил Кайл.

Пожарный сел на корточки и посмотрел в их маленькие лица:

— Совсем нет. Она просто наглоталась дыма, и ее затошнило. Сейчас ей лучше. Правда, мама?

Крис выпрямилась, закрыла глаза и кивнула. Она еще не могла говорить, но уже чувствовала, как лицо наливается краской. Дело было вовсе не в том, что их дом горел; она оказалась на улице практически без одежды и ужасно этого стыдилась.

— Мама расстроится, если ее книга сгорит, — сказала Кэрри пожарному.

— Ну, всегда можно купить другую, не так ли? Но найти такую же замечательную маму, как ваша, очень сложно. Поэтому мы никогда не возвращаемся в горящий дом.

— Но наша мама пишет книгу. Это очень сложно и занимает много времени! — негодующе возразила Кэрри.

Заметив на себе взгляд пожарного, Крис натянула до колен футболку. Постепенно ей становилось лучше.

— Не переживай, Кэрри. Он прав. Мне не следовало возвращаться в дом. Это очень глупо и опасно. — Она взглянула на Джима: — У вас не найдется воды?

— Здесь трудно найти питьевую воду, — ответил мужчина, встав и оглядевшись по сторонам.

Крис посмотрела на три разных шланга, тянущиеся по газону к ее дому, и покачала головой.

— Я попрошу у соседей, — сказал Джим.

Через минуту он вернулся с бумажным стаканчиком. Сделав несколько глотков, Крис заметила, что он протягивает ей одеяло.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Если бы я знала, что вы приедете, обязательно бы оделась.

— Не беда, — пожал плечами Джим. — И вообще, вы не должны стесняться. С такими ногами, как у вас… — И быстро отвернулся.

Слава богу, одеяло было до пят.

— Эй! Эй! — прокричал какой-то баритон, и раздался грохот.

Часть крыши, по которой стучали пожарные, сжалилась, и огонь вырвался наружу. Двое пожарных настежь распахнули парадную дверь, а двое других --">