Маша Царева - Ненавижу? Хочу! Или кое-что о мачо

категории, в противном случае ради чего бы ему затевать столь бессмысленный разговор?

– Да, сплошной плагиат в этом мире моды, – принужденно пошутила Лера.

Так, слово за слово, они обменялись телефонами. Номер Леры Великолепный Блондин записал на собственной ладони – в этом продуманном жесте была некая кинематографичная сентиментальность. Моя подруга сразу же «поплыла» – на то и было расчет.

Следующим вечером они отправились в бар «Че» на Никольской, где Лерка, как и полагается романтично-разбитной барышне, выпила пять коктейлей «Мохитос» подряд, а ее спутник, не выбиваясь из брутального образа, заказывал неразбавленное виски. На этот раз Лера была при полном параде – сиреневое платье «Эскада», серебряные босоножки, состоящие из трех переплетенных между собой ремешков, ногти на ногах профессионально покрыты черным лаком, что в сочетании с татуированным орнаментом вокруг щиколотки смотрелось почти демонически. Он же по-прежнему выступал в черном – знал, стервец, насколько Великолепным Блондинам вроде него идет этот цвет.

Что случилось потом, вы и сами можете догадаться. Он пригласил Леру в гости, она, поломавшись для приличия минут пять-семь, согласилась. Страстная бессонная ночь (они использовали три упаковки ароматизированных презервативов), утром – нежный поцелуй и кофе в постель. Он вызвал для нее такси, и последними его словами были: «Я позвоню, любимая».

На том романтической истории конец. Начинается драма.

Потому что с того момента прошло уже четыре дня, то есть девяносто шесть часов, то есть пять тысяч семьсот шестьдесят минут – а иными словами, триста сорок пять тысяч шестьсот секунд. Вы только себе представьте – триста сорок пять тысяч шестьсот секунд, а он так и не позвонил!!!

– Ненавижу, – сказала Лера.

Подумав, она еще три раза повторила:

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

– Великолепного Блондина? – уточнила я, подливая вина в ее стремительно пустеющий бокал.

– Вообще всех мужиков. По-моему, все они существа низшего сорта. Животные. Разве ты со мной не согласна?

Я была с ней не согласна (и имела на то веское основание в виде влюбленного и любимого мужчины, с которым встречалась уже почти год и о котором я расскажу вам несколько позже). Но спорить с Лерой не стала, потому что не видела в этом никакого смысла.

– Пройдет время, и ты успокоишься. Неужели тебе вообще есть до него какое-то дело? Ты всегда так легко расставалась с мужчинами.

– Вот именно – всегда! – взревела Лера. – Я всегда с ними расставалась! Или они расставались со мной. Ни разу, понимаешь, ни разу в жизни у меня не было серьезных, стабильных отношений.

И пусть на Великолепного Блондина мне плевать с высокой колокольни, но… Но я просто не понимаю – почему, почему, почему мужчины исчезают после первой ночи, проведенной вместе?!

– Мы об этом уже сегодня говорили, – вздохнула я, – смени тему. Между прочим, если верить статистике, большинство жительниц города вступают в брак между двадцатью четырьмя и тридцатью двумя годами. Так что у тебя… то есть у нас, еще не все потеряно.

– Прекрасно. Мне осталось еще два года, – буркнула Лера, опустошая бокал. – Теперь я ненавижу не только мужчин, но еще и статистику.

– Но согласно статистике…

– Согласно статистике тридцать процентов женщин так и остаются незамужними! – взревела моя депрессивная подруга. – Еще шестьдесят процентов – несчастны в браке. Восемьдесят процентов женщин не удовлетворены своей личной жизнью, а сто процентов мужчин – моральные уроды. И еще о цифрах – один раз в пять минут кого-то из нас бросают. Раз в десять минут разбивается чье-то сердце. И пару раз в минуту где-то в мире раздается женский возглас: «Ненавижу!»

– Есть и хорошее… – неуверенно возразила я. Внезапный приступ Леркиного красноречия поставил меня в тупик. – Ты говоришь, что мужчины – животные, но многие представители животного мира…

– Ну да, – перебила Лера, – я знаю. Аисты моногамны. А оргазм свиньи длится тридцать минут.

– Да ты что? Жаль, что я не свинья! – воскликнула я и тут же вляпалась локтем в тарелку спагетти, о которой успела позабыть.

А Лера, поковырявшись в своей тарелке, намотала на вилку предлинную макаронину. Но есть не стала. Подняла столовый прибор на уровень глаз.

– Слушай, Сань, а ты каких мужиков предпочитаешь? Тех, у кого короткий и толстый или длинный и тонкий?

Макаронина уныло болталась у ее лица.

– Я предпочитаю --">