Меган Брэнди - Будь моим Брейшо

правду.

С тех пор, однако, многое произошло. Его ложь была разоблачена, и с его кончиной пали и его имя, и империя.

Каждый, кто разозлит Брейшо, заплатит за это.

Если перешли дорогу одному из них, в дело вступают все.

У меня вырывается тяжелый вздох.

Я должна была сегодня переехать в особняк Брейшо, который находится на участке за групповым домом, спрятанный и защищенный за тысячами высоких, тенистых деревьев. Укрытый покрывалом тьмы, чтобы скрыть черноту их душ. Или как раз наоборот — спрятать свет, который они никому не хотят показывать.

В них есть свет, нежность и забота, о чем никто не догадывается, потому что они не делятся этим с остальным миром.

Отчасти поэтому их дом предназначен только для них. Тем, кто находится снаружи, не разрешается приближаться, они не могут увидеть и никогда не смогут войти.

Я была там уже много раз… потому что они позволили.

Сначала по настоянию Рэйвен, и это их не очень радовало, но затем все изменилось.

Сильная четверка стала не очень крепкой пятеркой. Я не была одной из них, но была принята в круг.

Смогут ли мои ноги подняться по ступенькам в этот раз?

Я сглатываю комок, образовавшийся в горле, и смотрю на Мейбл.

Ее темные глаза смотрят в мои, в них проскальзывает блеск осознания, который лишь подтверждает мои предположения — она знает, что я ей недоговариваю.

— Ты достаточно долго откладывала это, девочка, — бранит она меня, но в ее словах нет злости.

Мои плечи поникают.

Она становится серьезной, и на поверхность пробивается намек на ее обычно скрытую нежность.

— Ну же, Тор. Чем скорее это случится, тем быстрее все закончится.

— Скорее они скажут мне собирать свои манатки.

— Тем быстрее они смогут простить, — возражает она.

У меня вырывается беззлобный смешок, и я откидываю голову назад.

— Ага, конечно, — стою на своем. — Ведь они, как известно, прощают чужаков.

— Ты не чужак.

— Но я и не она, — смотрю я на Мейбл, имея в виду Рэйвен. — Может, я уже и не просто блондинка из группового дома, но я и не она. Они не… они не поймут.

У них на самом деле нет причины даже попытаться понять.

— Рэйвен захочет понять, — говорит Мейбл. — И постепенно они последуют за ней.

— Что если она не захочет?

Мейбл встает прямо передо мной.

— Тогда заставь ее.

Заставить ее.

Я даже не могу засмеяться, если бы и хотела. Если кто-то когда-то и пытался заставить Рэйвен Карвер, точнее Рэйвен Брейшо, сделать что-то, то их ждал провал.

Да уж, конечно.

Глубоко вздохнув, я на мгновение задерживаю взгляд на Мейбл, прежде чем направиться в холл, выйти через парадную дверь и ступить на грунтовую дорогу, ведущую к особняку. Углубляюсь в деревья и сворачиваю с тропинки, как только она появляется в поле зрения.

Прошел месяц с тех пор, как Рэйвен и Мэддок поженились и решили устроить себе передышку в виде мини-отпуска после всего того дерьма, через которое им пришлось пройти, чтобы оказаться там, где они сейчас, — во главе города.

За это время я вернулась к тому, кем была, оказавшись в этом месте, — к с трудом созданной мною незаметной одиночке.

Раньше это было легко. Я всегда была наблюдателем, слушателем, и никогда не была общительной, специально избегала бесполезных разговоров, что позволяло держаться подальше от нежеланной дружбы. Благодаря тому, что другие девочки из группового дома тоже учились в старшей школе Брейшо, я не выделялась, как гадкий утенок среди лебедей. Они привыкли видеть и менее «чистых» девушек вокруг себя.

Я быстро поняла и приняла, что никто не будет беспокоиться о стервозной блондинке с подводкой и красными губами, не в то время, когда так тошнотворно желанными были чопорность, совершенство и притворство.

Но теперь для того, чтобы быть той, кем я убедила себя, что хочу быть, как только приехала сюда, мне потребовались усилия, которые я даже не хотела прилагать.

Жизнь одиночки больше не привлекала меня.

Осознание этого было, словно камень, брошенный в лицо.

Я спряталась, закрылась в себе, но прошло лишь несколько дней, а мое беспокойство начало расти, я не могла оставаться в стороне, как ни старалась.

Тогда то я и поняла, что пути назад нет. Я всегда могла контролировать себя, но теперь контроль ускользал от меня.

То, что начиналось как исправление ошибок, которые я помогла создать, без моего ведома --">